Сад каменных цветов

Бабушка тут же открыла глаза. Она не признавала полутонов и неопределенности: она либо спала, либо не спала. Взгляд ее чуть поблекших синих глаз был затуманен лекарствами, но они смотрели прямо на меня. Я заметила промелькнувшую искорку удовлетворения, но Сван немедленно взяла себя в руки и откашлялась.

- Если ты приехала посмотреть, как я умираю, то мне придется тебя разочаровать.

Я наклонилась к ней:

- Я приехала позаботиться о вас, пока вы будете выздоравливать. Разумеется, если вы этого хотите.

- Чем я заслужила это внезапное проявление преданности?

- Понятия не имею.

- Вот что требовалось, чтобы заманить тебя домой!

- Меня никто никуда не заманивал. Я приехала навестить мою больную бабушку. Это большая разница.

- Долг, а не преданность?

- Вы ждете, что я буду сентиментальной? Вы же терпеть не можете сентиментальность.

- Ненавижу. Так ты останешься?

- Пока вам не станет лучше.

- Возможно, я стану инвалидом. Тогда тебе придется задушить меня моей же подушкой.

- Полагаю, у меня будет время над этим подумать.

Матильда охнула. За прошедшие годы такие словесные перепалки стали для меня и Сван обыденными, но мы никогда раньше не позволяли себе ничего подобного при свидетелях. Я посмотрела на Матильду, молча прося у нее прощения, потом снова повернулась к Сван.

- Я буду жить в Марбл-холле и приду навестить вас завтра утром. - Я помолчала. - Может быть, кто-то огорчил вас вчера? Я слышала, к вам в офис заходил посетитель, и после этого вы были сама не своя.

Глаза Сван вспыхнули:

- Леон шпионит за мной?

- Будет вам! Он только рассказал, что к вам приходила молодая женщина, вы закрылись с ней в кабинете и беседовали. После ее ухода вы выглядели плохо, и вполне естественно, что он беспокоился. Что это за женщина?

- Это касается только меня. Возможно, мы с тобой обсудим это позже, когда у меня будет отдельная палата. Передай Леону, что я хочу, чтобы ты наблюдала за делами компании, пока я больна. Если есть необходимость следить за мной, то пусть лучше этим занимается моя собственная внучка.

- Леон великолепно справляется с работой. Он не нуждается в моем вмешательстве.

- Он всего лишь служащий, а не член семьи. Он не один из нас.

Я бы рассмеялась, если бы хоть один звук смог прорваться сквозь ком в горле. С точки зрения Сван, выражение "один из нас" не относилось к цвету кожи. Она говорила о том положении, которое занимали Хардигри.

Я наклонилась к самому ее уху и прошептала:

- Ему же лучше! Мы слишком привыкли убивать своих родственников или спокойно смотреть, как другие платят жизнью за наши преступления. Так что не шутите насчет того, что я могу вас задушить. Это настолько в традициях нашей семьи, что вы не будете чувствовать себя спокойно.

Матильда слышала каждое слово. Она в ужасе закрыла рот рукой, а Сван посмотрела на меня с выражением отчаянной гордости.

- Приходи завтра. Нам необходимо поговорить. Я должна сообщить тебе кое-что очень важное. Тогда и посмотрим, насколько ты сильная.

Я нахмурилась, но взгляда не отвела.

- Никаких игр, бабушка. Я не в настроении.

- Уверяю тебя, никто и не играет. - Произнеся эти слова, она отвернулась и больше не смотрела на меня. - Отправляйся в Марбл-холл и будь там хозяйкой. Не забудь отвезти Матильду в ее палату. Я нуждаюсь в отдыхе. Я должна встать на ноги в рекордно короткий срок. - Она сурово посмотрела на Матильду: - Ты тоже отправляйся отдыхать. Я проверю, как ты выполняешь мой приказ. Завтра я буду настаивать на том, чтобы меня перевели к тебе в палату.

Сван величественно отпустила нас. Матильда коснулась ее руки на прощание, и бабушка соблаговолила более милостиво взглянуть на нее. Матильда кивнула. Они беседовали без слов, как близнецы, которые общаются телепатически.

Я быстро вывезла Матильду в коридор, двигаясь очень осторожно, как канатоходец. У меня разболелась голова, ломило в висках, боль накатывала волнами. Как только мы вышли из отделения, Матильда подняла голову и посмотрела на меня. Ее губы шевелились, она пыталась заговорить. В глазах заблестели слезы.

- Как ты можешь быть такой жестокой, когда говоришь с ней о прошлом?

- Простите. Это у нас нечто вроде разминки.

Матильда прижала к груди сухонькие кулачки.

- Но почему? Почему?

Я нагнулась к ней, руки у меня тряслись.

- А разве вас не мучают воспоминания? - хриплым шепотом спросила я. Меня преследуют призраки. В последние дни это стало совершенно невыносимым.

- Это был несчастный случай.

- Вы знаете, о чем я говорю. Речь не только о Кларе.

- Это все случайности, - упрямо заявила она. - Как ты можешь обвинять Сван после стольких лет?

Я лишь тяжело вздохнула, признавая свое поражение. Спорить с ней не имело смысла.

- Матильда, вы всегда были на ее стороне.

- Неужели ты не можешь пересилить себя? Хотя бы раз? Ведь ты ее единственная родственница!

- Единственная родственница? Вы прекрасно знаете, что это не так. Времена изменились, Матильда. Правила изменились. Не пора ли открыто признать, что вы ее сестра?