Сад надежды

Сейчас она потеряет сознание. Или умрет. Или ее стошнит, а потом она потеряет сознание. Она не может быть хозяйкой бала. Она и к свиданию вслепую еле подготовилась, и то благодаря Далтону, который отчистил ей грязь из-под ногтей… Далтон. Где же он? Сидит напротив; ни подсказки, ни одобрительного кивка, просто слушает, просто рядом с ней. Но даже это помогает.

Самой большой мечтой Чарити было приехать на остров и стать членом сообщества, по-настоящему ощутить себя его частью. Если бал провалится, она станет изгоем.

Джина смотрела попеременно на Чарити и на Далтона.

– Подумайте. Возможно, мы соберем достаточно средств и сумеем вовремя завершить ремонт во Дворце учредителей. Но пожалуйста, помните про наше предложение.

Дворец учредителей. Вот в чем ее выход. Нужны средства на ремонт, а у Чарити есть деньги. Она до сих пор не знает, сколько именно; надо назначить встречу с Эмили, обсудить сумму пожертвования… И пусть гарантируют выполнение работ в нужном объеме. Если, конечно, она потянет расходы.

– Я подумаю.

Джина и Глория встали и покинули террасу.

Далеко внизу волны лизали пляж. Суда двигались через бухту, взбаламученная вода выбрасывала на берег мотки водорослей и раскладывала на песке зигзагами печься на солнце. У горизонта вода была спокойной и казалась чем-то одним целым, монолитным. Море вздымалось и опускалось вместе с приливами и отливами, на поверхности возникали и вновь разглаживались складки, образованные ветром и проходящими кораблями. Как живое существо, часть великого целого, находящееся с ним в симбиозе, способное взаимодействовать, отвечать взаимностью всем его составляющим. Чарити должна поучиться такому взаимодействию. Все ее существование было поглощено попытками угодить небольшой кучке окружающих – главным образом матери, – а затем, когда становилось ясно, что никакие благие намерения не в состоянии изменить человека, – попытками заполнить оставшуюся пустоту в сердце. Люди есть люди. От них можно ждать подвоха. Иногда. По правде говоря, часто.

Далтон прогнал птицу, усевшуюся на ограждение рядом с ними. Кормить птиц запрещалось. Они становились жуткими попрошайками и даже клевали за руки ничего не подозревающих туристов, которые бросали им еду ради забавы. Назойливый пернатый вновь подлетел и сел, еще ближе. Далтон огляделся, отщипнул кусочек хлеба и уронил на пол, затем протолкнул его ногой между панелями ограждения. Птица увидела падающий корм и нырнула вслед за ним.

Чарити невольно улыбнулась. Есть и такие люди, как Далтон. Которые всегда найдут блестящий способ удивить тебя. Вызвать улыбку, закрепить балку, возродить сад. И делают это, ничего не ожидая взамен. Таких людей называют созидателями; они налаживают дружеские и прочие отношения и вовлекают в процесс других. Ей, Чарити, нужны подобные люди. Более того, ее предназначение – стать одной из них.

Только она пришла к такому заключению, как налетевший шквал сорвал со столов и закружил в вихре салфетки. Некоторые упали на пол, остальные унесло за ограждение. Новый порыв ветра ударил Чарити прямо в лицо. Стой она на земле, ей пришлось бы вытряхивать песок из глаз. Здесь, наверху, над пляжем и морем, над городским шумом и несмолкающим гулом лодочных моторов, ветер только ласкал. Чарити закрыла глаза, и бриз начал нашептывать ей образы – миссис Паркер, затем миссис Горбен и ее огромное блюдо для леденцов. И на долю секунды Чарити показалось – бриз послан только для нее. Защитить, поблагодарить, сообщить, что она на правильном пути.

Первый раз в жизни ее не волновало, что подумает мама. Не волновало, что ей больше тридцати, что бизнес потерпел неудачу и что в гончарном деле она всего лишь ремесленник средней руки. Чарити каким-то образом угодила эльфам и всей той магии, что сделала остров Газовых фонарей мистическим, и высшие силы отправили ей сообщение. Она Чарити Монро Бакстер. И этого достаточно.

* * *

Чарити сидела в офисе Эмили Радд и потирала кисти рук, пытаясь справиться со стрессом. Она уже сообщила Эмили о своем решении внести лепту в ремонт Дворца учредителей.

Эмили сказала, что проблем не будет, и предложила ей бутылку воды. Она широко улыбалась и расхаживала по офису – бесшумно, чтобы не нервировать клиентку. Чарити оторвала взгляд от убийственно высоких шпилек и посмотрела вверх, на люстру. У тебя ткачи завелись… По счастью, эти слова не вырвались на волю.

Она смотрела на хрустальные слезки, свисающие с вьющихся стеблей, и буквально видела ткачей, оплетающих своими нитями ажурный канделябр.

Зазвонил телефон. Эмили извинилась, ответила на звонок, затем нажала кнопку темного квадратного селектора на темном квадратном столе и дала указания секретарю больше не прерывать их разговор.

Чарити поднесла ко рту указательный палец, обнаружила под ногтями толстый слой глины и подсунула руки под себя, как сделал бы ребенок, когда рядом стоит блюдо с печеньем, а трогать его нельзя.