Сад надежды

Чарити кивнула. Вчера за обедом, поедая стейки с картофельным гарниром, она открыто выложила Гарольду и Дэйзи подробности этой истории и наконец почувствовала облегчение. Как ребенок, который боялся ящериц, а потом взял одну из них в руки и ящерка оказалась безобидной.

Но от бесконечных расспросов Дэйзи она устала и сразу после завтрака дала девочке поручение собрать по дому все необходимое для подготовки к урагану. Тропический шторм Эрика набрал ураганную силу и приближался к острову.

– Так кто тебе рассказал эту легенду? – не унималась Дэйзи. – Может, ты сама ее выдумала?

Чарити бросила губку.

– Как это выдумала?

– Ну, ты ж была маленькая. Я просто говорю, что перебрала кучу вариантов в онлайне, и все по нулям.

Чарити сдвинула брови.

Дэйзи засунула руку в принесенный с мансарды ящик и достала огромную белую свечу.

– Сгодится? Здесь несколько штук.

Чарити повертела свечу в руках.

– Так это же бабушкин тревожный чемоданчик! – Она припомнила, как бабушка складывала в большой ящик вещи, которые могут понадобиться в время шторма, – зажигалки, свечи, фонари, йод, аптечку.

– Наверное. Так от кого ты слышала легенду об обрезке ветвей?

Чарити продолжала рыться в ящике.

– От матери. Это она мне рассказывала. – Она задумалась. – Нет, постой. От Кендрика. Да, точно. Он-то частенько мне врал, но тогда в разговор вмешалась мама и повторила то же самое. Тут уж я поверила.

Дэйзи закрыла пакет с чипсами.

– Зачем они так делали?

– Иногда они были такие противные! – Чарити повернулась нарезать овощи для салата.

Дэйзи тряхнула головой. Выгоревшие на солнце волосы рассыпались по плечам.

– Уроды. Они тебе жизнь испортили.

– Когда мама повторила про иву, я тут же побледнела как полотно, потому что дерево такое огромное и жуткое. Наверное, как раз тогда и начался этот ужас. – Помнит ли мама, что страх дочери перед деревом берет начало от многократно повторенной лжи? Наверное, нет; Эллен лгала как дышала. Врать из любви к искусству, так говорят. Но разве можно назвать искусством последствия лжи?

– И все это время ты боялась того, чего не было…

– Не переусердствуй с симпатией.

Дэйзи выставила вперед бедро.

– Я целый год провела на улице. Симпатий не испытываю. Разве что сарказм. Если понадобится – всегда пожалуйста.

– Дэйзи, кстати, раз уж речь зашла о жизни на улице… Не пора ли признаться? Откуда ты? Тебя кто-то ищет?

Дэйзи увлеклась содержанием тревожного чемоданчика. Чарити продолжала смотреть на нее.

– Вряд ли, – наконец пробормотала девушка. Чарити упорно сверлила ее взглядом. Дэйзи выдохнула и уперлась руками в уголки ящика. – Я Дэйзи Восс. Не Смит. Из города Вейл, штат Колорадо. И я сильно сомневаюсь, что мама меня ищет.

Чарити села и жестом предложила сесть Дэйзи.

– Ты не нашла общий язык с мамой?

Свет падал на длинные светлые волосы Дэйзи. Такая юная, симпатичная… а за плечами целый год тяжелой жизни.

– Она водила домой разных мужчин. Ни один не задерживался больше чем на несколько месяцев. Потом появился Бад и остался надолго. Прошел почти год, и тут он стал на меня пялиться.

– Пялиться на тебя? – Чарити не хотела повторять эти слова вслух; они были слишком тяжелые и холодные, и ей не нравилось их значение.

– Ну да, сидит и смотрит, а глаза как у змеи, и мне от этого не по себе. Как-то мама работала в ресторане в две смены, а он взял меня за плечи и сказал, какая я красивая. – Дэйзи отвернулась к окну. – А потом вдруг раз, и начал целовать.

– Милая… – Чарити хорошо понимала, что значит чувствовать себя незащищенной в собственном доме. С ней ничего подобного не случалось. Мама никогда не позволяла никакому мужчине – ни другу, ни любовнику – сексуальных намеков по отношению к Чарити. Эллен была не лучшей матерью, однако черту не переступала. – Ты, наверное, испугалась.

Дэйзи невесело усмехнулась:

– Я взбесилась! Заявила ему, только погоди, вот придет мама… Мама ревновала ко всем, кто с ним даже просто заговорит.

– А что произошло, когда она вернулась?

– Я ей все рассказала. А ей по нулям. Говорит, типа я ошиблась. Что он ко мне по-дружески, а я его неправильно поняла.

– И тогда ты ушла из дома?

– Ну да. Еще до утра. Продала ноутбук, мобильник, все гаджеты, которые у меня скопились, когда мама встречалась с парнем… – Дэйзи изменила голос, явно цитируя мать: – «который работал в магазине, торгующем электроникой». Наверняка все наворовал, но мне-то что?

У Чарити сжалось сердце. Ситуация была совсем не такая, какую вообразил Далтон.

– А до появления Бада? У тебя с мамой были хорошие отношения? – Может, Чарити хваталась за соломинку, но она знала, что такое иметь маленькую семью и потом потерять ее.

– До него она была хорошая. Не сказать, чтобы идеальная, но хорошая.

Значит, надежда есть. Есть шанс все уладить. Если, конечно, не принимать в расчет Бада. Чарити не хотела, чтобы Дэйзи повторила ее судьбу. В тридцать один год ждать одобрения матери и, может быть, никогда не дождаться…

– Я купила билет на автобус и поехала в Джорджию. А потом сюда. На острове уже четыре месяца, нигде больше так долго не оставалась.

– Если ты хочешь позвонить маме…

– Не хочу.