Сад нашей памяти

Как и в первый ее визит в это место, Оливию поразил дух нечистого белья и тот особенный, затхлый запах, что напоминал ей лондонскую больницу в пору немецких бомбежек. Как бы она ни отмывалась, ни оттиралась мочалкой после дежурств в приемном отделении, от этого жуткого безнадежного запаха отделаться не удавалось.

– Нет, не знает, – ответила она старичку. – Это сюрприз. И прежде чем вы сообщите мне, что он на операции, я скажу, что знаю, что все операции у него заканчиваются к двум часам.

Старичок взялся за черный телефон, поднес трубку к уху и, крутанув согнутым пальцем диск, набрал ноль. Затем девять. Далее два.

Заслышав из дальнего конца коридора длинные гудки, Оливия почувствовала, что вся недавняя бравада и решимость в ней приутихли. Эдвард, разумеется, будет рад ее увидеть. Но он сразу же поинтересуется, как она сюда добралась. И тогда ей придется признаться ему, что она умеет водить машину, что за рулем она не в первый раз и что именно она в ответе за ту аварию, которая у них случилась вместе с Сэйди.

Между тем старичок покивал и повесил трубку.

– Он сейчас спустится. Вы пока можете присесть.

Оливия прошла к небольшим деревянным стульям и села, поставив корзинку на колени. В вестибюле было тихо и пустынно, никто не ходил, не суетился, что было бы вполне ожидаемо в обычной больнице. Там стояло какое-то жуткое затишье, как в те мгновения, когда в Лондоне закрывались двери бомбоубежищ и все сидели, затаившись, ожидая нового града бомб.

Оливия не выносила тишину и в особенности – подобные моменты затишья. В такие краткие промежутки для множества людей одновременно могли безвозвратно перемениться прошлое, настоящее и будущее.

– Оливия, дорогая! – устремился к ней Эдвард, откинув со лба прядь темных волос. – Что ты здесь делаешь?

Она подняла взгляд к изумленному лицу мужа и подставила для поцелуя щеку.

– Я привезла тебе ланч.

– Как это замечательно! Я и впрямь проголодался. – Он приобнял ее рукой за плечи и повел к выходу. – Но как ты сюда добралась?

– Сама приехала на машине.

Глаза у него весело заблестели, как будто Оливия взялась рассказывать ему анекдот. Но поскольку кульминационной фразы от нее так и не прозвучало, Эдвард посерьезнел:

– Дорогая, как ты могла сюда сама приехать? Ведь ты же не умеешь водить машину.

– Между прочим, умею. И очень даже неплохо вожу. Хотя въезжать на горку на первой передаче для меня до сих пор немного затруднительно.

Эдвард мягко прихватил Оливию под локоть и вывел на крыльцо перед больницей.

– Кто же научил тебя водить машину?

Прохладный осенний воздух немного охладил ее вспыхнувшие щеки.

– Сэйди.

Ласковый и заботливый взгляд его мигом посуровел.

– Сэйди… – неодобрительно повторил он. – И когда же она тебя учила?

– Весной. – Как бы ей ни хотелось сейчас отступиться, Оливия решила твердо стоять на своем. – Это я вела машину, когда мы с ней попали в аварию. А вовсе не она.

Эдвард взял в ладони ее руки и легонько сжал.

– Не делай этого.

– Чего?

– Не пытайся покрывать эту девицу. Я знаю, что у тебя к ней слабость. Ты всегда проявляешь заботу к тем, кому меньше повезло в жизни. И я очень люблю в тебе это качество. Но она вовсе не тот человек, на которого тебе стоит тратить время.

– Мне действительно очень симпатична эта девушка, но я никоим образом ее не покрываю. Когда мы с ней слетели с дороги, за рулем была я. Передняя шина попала на скользкое место, и все как-то понеслось само собой. Уже оказавшись в кювете, я струсила и попросила Сэйди поменяться местами. Она согласилась.

Эдвард прижал к виску свои длинные пальцы.

– Но почему ты сейчас мне об этом рассказываешь?

– Я не хочу, чтобы ты ее в чем-то обвинял. Она хорошая, порядочная девушка.

Он сделал медленный глубокий вдох, словно пытаясь унять в себе раздражение.

– Я все равно не приму ее обратно на работу, если ты об этом хочешь попросить.

– Я понимаю, что это невозможно. Но я хотела бы иметь возможность время от времени ее навещать, – сказала Оливия, кивнув в сторону «Понтиак».

– Мне это не нравится. А еще не нравится, как эта девица на тебя действует.

– Единственное следствие моего знакомства с Сэйди – так это то, что у меня здесь появился друг. А еще я научилась водить машину. Я вполне могла бы навещать ее, и не ставя тебя в известность.

– Зачем тебе так понадобилось навещать эту девицу? – резко спросил Эдвард.

– Мать у нее больна, а оба брата на войне – и сражаются за мою страну. Не понимаю, что такого ужасного, что я хочу хоть как-то попытаться помочь ее семье?

– Это сомнительного поведения девица, от нее одни беды. Малкольм меня уже пару раз о ней предупреждал, но я почему-то не прислушался.

– Малкольм… – В Оливии резко вскипел гнев, напрочь разогнав всю нерешительность. – Не знала, что ты с ним виделся в последние месяцы.

– Он мой двоюродный брат, а потому звонит мне время от времени.

Она потянула пальцами перламутровую пуговицу у себя на отвороте рукава.

– И что же он говорил тебе о Сэйди?