Сад нашей памяти

Коултон вручил мальчикам по баночке содовой, позволив Джеффу открыть самостоятельно, и хотел было откупорить Сэму, однако мальчонка стал отчаянно сопротивляться, настаивая, что способен сделать это сам. Коултон терпеливо выждал минуту, глядя, как тот сражается с петелькой на банке. Снова попытался помочь – Сэм решительно отказался. Тогда Коултон оставил сына возиться с баночкой, а сам наполнил миску водой и отнес на улицу собакам. Когда на обратном пути он взял себе из холодильника пиво, Сэм протянул банку отцу и ноющим голосом протянул:

– Па-ап, она бракованная.

Коултон поставил свое пиво на стол и ловко стянул крышку с баночки Сэма, затем с пивной:

– Вот так надо, дружище. – Потом повернулся к Либби: – Мама уже столько лет воевала со своей старой кухней. И конфорки вечно приходилось чинить, и холодильник был с характером. Вообще, чудо, что она не спалила дом! Так что их связывали давние любовь и ненависть.

– Ну, без стыда признаюсь, что очень скучаю по тому, чего я лишилась. Это была замечательная кухня, которая служила семье много-много лет. – Маргарет выставила на стол тарелку с крекерами и с сыром, и мальчики тут же схватили себе по несколько сырных ломтиков.

Друг с другом мальчишки обращались резко и грубо, и это немного удивило Либби. Она была единственным ребенком в семье, и ей никогда не доводилось конкурировать с братом или сестрой за родительское внимание.

Наблюдая, как Джефф скорчил Сэму рожицу, а тот сразу же его толкнул, Либби припомнила, что когда она в последний раз была беременной, то тайком рассматривала в «Пинтересте» фотографии детских садиков. А когда УЗИ ей подтвердило, что у нее будет девочка, Либби переключилась с голубых оттенков и игрушечных грузовичков на розовые тона, платьица и бантики.

Либби сделала глоток вина, и в это время с лестницы внутри дома послышались шаги. Мягкий и насыщенный букет виноградного вина был восхитительным, и если бы Либби не предстояло сейчас продолжение делового разговора с Элайной, она бы позволила себе насладиться этим вкусом еще.

Элайна появилась в кухне с сияющим лицом. Она улыбнулась Сэму, Джеффу, Коултону, Маргарет и, наконец, Либби.

– Какие вы все красиво прибранные! Прошу меня простить за опоздание. Я разговаривала по телефону с Лофтон. У нее не получается сегодня к нам приехать, так что сядем за стол своей небольшой компанией.

Маргарет долгим внимательным взглядом посмотрела на Элайну, потом сказала:

– Вам, мои дорогие, лучше пока минут на пятнадцать освободить мне кухню, чтобы я могла спокойно доделать ужин. Идите-ка на улицу и насладитесь чудной погодой.

– Как скажете, мэм, – улыбнулась Элайна.

Мальчики метнулись за дверь первыми и, едва оказавшись снаружи, в сопровождении собак помчались наперегонки через двор к старому дубу. Коултон поотстал, пропуская вперед Либби и Элайну.

– Идите сюда смотреть буквы! – прокричал Сэм, явно обращаясь к Либби.

– Буквы? – непонимающе переспросила та Элайну.

– Здесь уже много поколений существует традиция вырезать на этом дереве свои инициалы, – пояснила Элайна. – Говорят, сам Джордж Вашингтон вырезал на нем свои инициалы, когда направился на запад, обходя границы штата Вирджиния.

– А ваши инициалы тоже есть на этом дереве? – спросила Либби.

– Есть. Мы с мужем вместе вырезали там свои инициалы в день нашей свадьбы.

– Вы, значит, играли свадьбу в Вудмонте?

– Церемония проходила прямо под этим деревом. Нас было немного. Дедушка мой тогда умер, и были только бабушка Оливия, родители Тэда и его брат с сестрой. Еще были Маргарет с мужем. И Коултон с Джинджер. Ни мне, ни Теду не хотелось устраивать большой шумихи.

– А у тебя, Коултон, тоже есть свои буквы на дереве? – спросила Либби.

– Где-то есть. Но я забыл уже, где они. – Коултон сделал большой глоток из банки с пивом.

Либби догадалась, что он точно знал, где на дереве хранится оставленная им пометка, и что его инициалы там в паре с другими, которые ему сейчас вовсе не хотелось вспоминать.

Подойдя по траве к дубу, Либби провела ладонью по его шершавой коре. Там виднелись десятки букв: одни были вырезаны глубоко и отчетливо, другие оказались менее различимы. За многими из них был указан год: ‘19, ‘41, ‘00, ‘05.

– А кто последний отметился на дереве? – поинтересовалась Либби.

– Джинджер и Кэмерон. Они в пятницу вечером вырезали там инициалы, – ответила Элайна.

– Какое совпадение! – усмехнулась Либби. – Я слышала, они не стали закапывать свою бутылку на здешнем кладбище самогона.

– Увы, нет, – отозвалась Элайна вполне серьезным тоном, хотя в глазах у нее плясали искорки смеха.

– А я их предупреждал, – ухмыльнулся Коултон. – Но они не вняли моему совету.

– Откуда вообще пошла эта традиция с самогоном? – спросила Либби.

– По слухам, здешний самогон оказался в таком почете где-то пару столетий назад. Мужчины из рода Картер вообще любили пропустить стопочку хорошего местного самогона, и, наверное, угостить им гостя – означало изъявить ему почтение. А мой дедушка, как известно, прописывал употреблять его время от времени будущим отцам в ожидании рождения чада.