Сад неприкаянный

Смотрит на небо — и видит святой Лука:
в Бельгии белой с неба летит мука,
в синей Шотландии сеют крестьяне лён,
в рыжей Ирландии слёзы роняет клён.

      Смотрит на землю и видит святой Матфей:

      ходит в Британии некий слепой афей,
      Бога хулит он и птиц убивает влёт,
      а на вакации Пушкину письма шлёт.

Светлой листвою шумит царскосельский парк.

Нас ли, неверных, святой вопрошает Марк:
— Что ж вы ушли в плотяные свои сердца
и не хотите на родину, в дом Отца?

      Ангел летел по небу, потом исчез.

      Мы же, бескрылые, ловим в последний раз
      взгляд Иоанна на русский осенний лес.
      Евангелист и апостол не видит нас.

Ибо душа для молитвы не ищет слов,

только считает раны, клянёт судьбу.
Что ж мы — не в силах небесных принять послов?
Родины тело в свинцовом лежит гробу.

      А над могилою высится крест простой,

      сад неприкаянный мёрзлой шумит листвой,
      как же забыли мы славу свою и честь —
      Русь, Вифлеем, Голгофу, Благую Весть?..

* * *

Свет неяркий. Короткое утро.
Чуть присыпала снежная пудра
ветки клёнов и плоскости крыш.
Улетели кукушка и стриж.

А недавно судачили бойко

чиж-подросток и девочка-сойка,
и деревья стояли вдали
в дождевой светозарной пыли.

Всюду жалобы, стоны и хрипы,

лес прекрасный почти облетел,
умирают осины и липы,
как толпа неприкаянных тел.

Льётся листьев сухая лавина.

Есть ли в этом людская вина?
И горит на ветру не рябина —
неопально горит купина́.

* * *

Когда устанет сердце спать,
а медный маятник — качаться,
мне нужно сно́пом света стать,
чтоб от звезды не отличаться.

И сколько можно здесь гостить,

есть хлеб и пить святую воду?
Пора смиренно отпустить
синицу сердца на свободу…

г. Саратов