Сад принцессы Сульдрун

Таким образом Друн, сын Эйласа и принцессы Сульдрун, поселился в Щекотной обители — и таким образом Мэдук, принцесса неизвестного происхождения, поселилась в Хайдионе.

Дети фей нередко отличаются капризностью, склонностью к истерическим припадкам и злонамеренностью. Друн, веселый мальчик с подкупающе невинными повадками, очаровал фей безоблачным нравом, блестящими русыми кудрями, темно-голубыми глазами и слегка поджатым ртом, постоянно кривившимся так, будто он вот-вот улыбнется. Феи нарекли его Типпитом, осыпали его поцелуями, кормили орехами, цветочным нектаром и хлебцами из травяных семечек.

Неотесанность, с точки зрения фей — непростительный грех; не теряя времени, они приступили к образованию Друна. Его научили преданиям цветов и причудам трав, он лазил по деревьям и досконально изучил всю Придурковатую поляну от Кустистого холма до Звонкого ручья. Он понимал язык леса, в том числе тайные переклички фей, так часто напоминающие птичий щебет.

В обители фей время идет быстрее, и за один звездный год в жизни Друна прошло восемь лет. Первую половину этого срока он провел безмятежно и беззаботно. Когда можно было сказать, что он достиг пятилетнего возраста (в обители полулюдей такие понятия не поддавались однозначному истолкованию), он обратился с вопросом к Твиск, к которой относился примерно так, как младший брат мог бы относиться к благосклонной, но взбалмошной сестре: «Почему у меня нет крыльев, как у Дигби? Я тоже хочу летать — пожалуйста, сделай что-нибудь».

Твиск, сидевшая в траве и занимавшаяся плетением первоцветов, ответила неопределенным жестом: «Летают только дети фей. А ты — не совсем эльф, хотя у нас тебя все любят, ты самый восхитительный Типпит! Сейчас сделаю тебе венок из первоцветов, и ты станешь еще милее, гораздо красивее Дигби — у того хитрая рожа, как у лисенка».

Друн настаивал: «Если я не совсем эльф, то кто я такой?»

«Ну, надо полагать, ты благородного происхождения — наверное, принц королевской крови. А зовут тебя на самом деле Друн». Эти сведения фея Твиск почерпнула необычным образом. Любопытствуя по поводу того, что поделывает ее рыжеволосая дочь, Твиск посетила хижину Грайта и У айны как раз тогда, когда к ним нагрянула делегация короля Казмира. А впоследствии, спрятавшись на соломенной крыше, она подслушала причитания Уайны, сожалевшей о потерянном младенце Друне.

Друн был не вполне удовлетворен полученной информацией: «Кажется, мне больше хочется быть эльфом».

«Мы еще посмотрим, кем ты будешь, — вскочив на ноги, воскликнула Твиск. — А пока что ты у нас — принц Типпит, повелитель всех первоцветов!»

Некоторое время дела на Придурковатой поляне шли своим чередом, и Друн старался не думать о неприятном вопросе своего происхождения. В конце концов, король Тробиус владел чудесными тайнами волшебства и в свое время, когда Тробиус будет в духе и Друн его вежливо об этом попросит, конечно же запросто превратит Друна в эльфа.

В обители фей только одно существо относилось к Друну с откровенной неприязнью: Фалаэль, эльф с девичьим лицом и телом мальчика, непрестанно изобретавший новые проказы. Фалаэль командовал двумя армиями мышей, наряженных в роскошные униформы. Первая армия красовалась в красных с золотом мундирах, а вторая носила голубые камзолы с белыми отворотами и серебряные шлемы. Они храбро маршировали навстречу с противоположных сторон поляны и устраивали великую битву, а феи Щекотной обители аплодировали доблести победителей и оплакивали падших героев.

Кроме того, Фалаэль был изрядным музыкантом. Он собрал оркестр из ежей, горностаев, ворон и ящериц и научил их пользоваться разными инструментами. Они играли так хорошо и мелодично, что король Тробиус позволил им исполнить «Великую павану» на весеннее равноденствие. Впоследствии, однако, Фалаэлю надоело заниматься оркестром. Вороны разлетелись, два горностая-контрабасиста напали на ежа, барабанившего с чрезмерным усердием, и ансамбль распался.

После этого, изнывая от скуки, Фалаэль решил превратить нос Друна в длинного зеленого угря, который, изогнувшись головой назад, гипнотизировал Друна неподвижным взглядом. Испуганный и расстроенный Друн, естественно, прибежал к своей мачехе Твиск, та возмущенно пожаловалась королю Тробиусу, а король вынес справедливый приговор: лишил Фалаэля дара речи на восемь дней, что с точки зрения болтливого эльфа было жестоким наказанием.

Отбыв восемь дней немоты, Фалаэль продолжал молчать еще три дня — исключительно из свойственного ему извращенного упрямства. На четвертый день он подошел к Друну: «Ябеда! Из-за тебя мне пришлось претерпеть унижение — мне, Фалаэлю, превосходящему всех множеством талантов! Почему тебя удивляет мое негодование?»

«Не забывай, что я не превращал твой нос в угря!» — с достоинством ответил Друн.