Сад радостей земных

– Я хотел бы с вами поговорить. Я не собираюсь ни о чем вас просить.

Клара беспокойно улыбнулась. Она все прислушивалась к еле внятным звукам музыки и думала – как они далеко, как быстро затихли, ведь она встретилась с этим человеком всего-то минут пять назад.

– Да, но моя подружка… они все меня ждут к ужину.

– Мы можем пойти поесть.

– Пойти поесть? – смущенно повторила Клара. – Но в восемь придет мой друг.

– Это ваш поклонник?

– Просто друг, – осторожно ответила Клара и обернулась к Ревиру, словно хотела позвать его обратно, на гулянье. Но только скользнула взглядом по его груди, не решаясь поднять глаза и посмотреть ему в лицо. Она помнила, кто он такой. Имя этого человека окружает его каким-то невидимым облаком, будто запах духов красивую женщину, люди чуют его издали; сам Ревир, верно, понятия не имеет, как его узнают и отличают. Лаури – и тот знает его имя…

Они прошли через бурьян к машине Ревира, Клара ее сразу узнала. Должно быть, в тот раз она и сама не заметила, как внимательно разглядывала эту машину.

– Мне один человек сказал, ваша фамилия Ревир.

Он засмеялся:

– Я сам вам это сказал.

Но Клара думала не о нем.

– Вы немножко изменились за это время, – сказал Ревир.

– Да, я знаю.

Она забралась в машину. Разогретое солнцем сиденье обожгло ей кожу под коленками.

– Может, не надо ездить далеко? – робко сказала Клара. – Может, только немножко прокатимся? Тут, по близости?

По кочковатому неровному полю он повел машину к дороге. Мальчишка с игрушечной тросточкой, стоя на крыше отцовской машины, что-то закричал им, замахал палкой. Клара сжала губы, сделала вид, что не слышит.

– Про что вы хотели поговорить? – спросила она.

Казалось, Ревир смущен. Может быть, даже сердит – если поглядеть сбоку, углы рта опущены так, словно он и сам не понимает, что за блажь на него напала.

– Мне надо бы вернуться, меня ждут к ужину, – сказала Клара и села поудобнее, чтоб насладиться ездой. – Они и правда мне друзья. У меня ведь ни родных, никого, а они меня всегда приглашают… И еще я дружу с одной девушкой, ее звать Соня. Только вы ее, верно, не знаете…

Он будто ждал, когда она покончит с этой болтовней. Клара чуть заметно пожала плечами – только так, для себя: чего он все молчит? А Лаури сейчас уже, верно, в дороге, едет к ней, и нынче вечером они будут вместе в постели. Надо придумать, как бы объяснить ему, что с ней неладно… если только она не ошибается. Хорошо бы поговорить о Лаури с Ревиром, да непонятно, с чего начать. А в общем-то, не стоит доверяться взрослым, тем более мужчинам; секретами лучше никогда и ни с кем не делиться.

Выехали на шоссе и покатили по нему, но не слишком быстро. Клара смотрела в окошко и наслаждалась, хоть и немало ездила с Лаури на минувшей неделе. До чего же славно ездить с места на место и знать, что вернешься домой, – совсем не то, что мотаться по дорогам, когда сезонничаешь на уборке урожая. И она сказала:

– Океан мне понравился. Очень было хорошо прокатиться и все поглядеть. Там по дороге и горы лучше видно… А вы много ездите?

– Главным образом в Чикаго.

– В Чикаго? На этой машине?

– Поездом.

– Вон как! – с удовольствием сказала Клара. Ей понравилось это выражение – «поездом». Всякий другой сказал бы «на поезде». Ей представилось, как Ревир мчится через всю страну по безжалостно прямым рель сам, которые рассекают поля, точно удар ножа, и самая дальняя даль ему нипочем. И она поглядела на него, как на волшебника, который у нее на глазах совершил чудо.

– Мистер Ревир, а что вы хотели мне сказать?

Он остановил машину, словно решил, что уже отъехал достаточно далеко от всех помех. Они очутились на вершине холма, дальше все поросло чахлым кустарником, внизу изогнулось углом узкое озеро под названием Зеркальное, на северном его берегу виднелись редкие деревья и пни. Сюда обычно приезжала молодежь погулять и искупаться, но сегодня тут были только три-четыре случайные парочки: все отправились на то благотворительное гулянье, у кого-то в машине во всю мочь орало радио, так, что слышно было даже здесь, на холме. Кларе вспомнились те дни с Лаури – и что-то отозвалось в груди внезапной острой болью. Как она уже далеко от тех дней! Наверно, так мистер Ревир чувствует себя далеким-далеким от вон тех парней и девушек, что купаются и колобродят на озере Зеркальном.

Ревир потер лицо ладонями. Должно быть, и он тоже о чем-то задумался и теперь старается прийти в себя.