Сад времени

Проталкиваясь сквозь толпу, Буш поминутно восхищался разнообразием, яркостью и эксцентричностью окружавших его людей — прямая противоположность его современникам, словно выстроенным по ранжиру. У въезда в парк стояли экипажи — личные и наемные, и кругом виднелись лошади, в упряжи или ведомые под уздцы ливрейными лакеями. Было там и множество верховых. Буш решил, что без соседства этих странных животных портрет викторианца не был бы полным. Он уже сожалел, что не мог оседлать одну из них, — это сэкономило бы ему время.

Блеснул великолепием фасад Хрустального дворца, когда Буш быстрым шагом пересек Гайд-парк и направился дальше по улице. По ней ездили кабриолеты, и, хотя они не причинили бы Бушу никакого вреда, он старался держаться от них подальше.

Где-то здесь, в этой безмолвной человеческой пустыне, брел по своим делам Тёрнер — великий художник, чьи мысли были подобны багряно-желтым всполохам огня; художник, каким Буш так жаждал стать. Где-то здесь гениальный старик (то был как раз год его смерти) ходил, пытаясь вникнуть в новинки века — фотографию и технику; и, если ему случилось оказаться на Великой Выставке, он, несомненно, улыбнулся металлической всаднице.

В один прекрасный день, пообещал себе Буш, он возродится как художник; но насущные дела стояли пока на первом месте.

А между тем дворец уже показался, и нужно было держать ухо востро. Тут наверняка сновали его современники-шпионы; но даже если они тщательно переодеты, заметить их будет очень легко. Их силуэты выглядели бы гораздо темнее и плотнее всего окружающего — как будто они были здесь реальностью, а все остальное — декорациями на театральной сцене.

У въезда гарцевали конные стражи; их лошади свысока поглядывали сквозь Буша. А тот, озираясь и прячась, пробрался короткими перебежками к черному ходу. Слуги разгружали крытые повозки, разнося их груз по дворцовым кухням. К вертелам, в частности, тащили множество замороженных тушек рябчиков, фазанов, куропаток и индеек. Бушу, в его теперешнем настроении, было настолько противно смотреть на это зрелище, что он отвернулся: любая смерть, пусть даже таких жалких созданий, угнетала его.

Букингемский дворец стоял на этом месте столетия, поэтому даже Странникам приходилось проникать в него через двери. А раз так, то уж двери-то наверняка просматривались соглядатаями на совесть. Буш скользнул взглядом по кучке слуг в передниках, разгружавших повозки. Среди людей, уносивших очередную партию фазанов, Буш заметил человека, темным пятном выделявшегося среди прочих. Но едва Буш повернулся к нему, тот проворно исчез в лабиринте здания. Так, вот и вырисовался один засланец из его «настоящего» — шпион Глисона, как пить дать. А может, Силверстона? Буш раньше как-то не думал о том, что Силверстон тоже может иметь разветвленную сеть агентов и телохранителей. И эта мысль его не обрадовала: ведь сторонники Силверстона заведомо не приняли бы Буша с распростертыми объятиями. Буш решил как можно быстрее спрятаться во дворце, пока его не заметили соглядатаи.

Он крался по запутанным полутемным коридорам, где помещались бесчисленные каморки для слуг и судомойной братии. Хрупкая женщина, заправлявшая этим огромным муравейником и землями на тысячу миль окрест, вряд ли бывала здесь чаще, чем в своих дальних индийских владениях. Хотя… имелся ли уже тогда воздушный транспорт? Кажется, нет. (С историей, как мы уже поняли, у Буша были нелады.)

Буш с трудом поднялся по черной лестнице — в Странствии любой подъем был тяжел. Оказавшись на площадке второго этажа, он вжался в стену, ища укрытия: откуда ни возьмись появилось несколько женщин. Три горничные в чепцах и передниках шли под присмотром внушительных объемов дамы — согласно здешней иерархии, видимо, экономки или кастелянши. Они заглядывали в комнаты, располагавшиеся по коридору, — наверное, чтобы удостовериться, что там все как следует прибрано. В коридорах царил полумрак, и Буш, как ни пытался, не смог с уверенностью узнать, были эти женщины «местными» или «пришелицами».

Он проскользнул за их спинами в приоткрытую дверь в соседний коридор. Тут было гораздо просторнее, и обстановка куда богаче: на полу уже обнаружились ковры, на окнах — тяжелые портьеры, вдоль стен — деревянная мебель, изукрашенная резьбой. Час был еще ранний, ведь, согласно здешним обычаям, завтракали около половины одиннадцатого, а иногда и позже; а потому этажи были пока пустынны. Буш, блуждая по ним, совсем заплутал.

Его беспокойство все возрастало. Агенты Глисона, без сомнения, уже вычислили его и выследили. Теперь ему следовало приготовиться к самому худшему; однако его лучевое ружье все еще пребывало в ранце и, кажется, даже на самом дне. Буш, внезапно вспомнив об этом, выругал себя за беспечность и нырнул в один из темных коридоров.

Оттуда как раз выходила горничная. Буш резко повернулся и почти побежал обратно, но горничная догнала его и схватила за рукав.

— Эдди, не вопи слишком громко. Это я!

Когда в последний раз он слышал звук человеческого голоса, кроме своего собственного?..