Сад зеркал

– Он у нас года три как бизнес ведет. Ни шатко ни валко, надо сказать. Он когда к нам попал, в Истоке уже открылись три похоронные конторы, а мы, альтеры, не сильно-то любим умирать. Так что конкуренция высокая, дураку ясно. Но Сергей уперся рогом, открыл бюро, на плаву удержался и, судя по всему, не бедствовал. Жил одиноко, из друзей разве что Ваня Бедуин да наш покерный столик. Если можно нас друзьями назвать. Вот, собственно, и все, что мне известно.

– Негусто, – разочарованно протянул Ник Красавчег, выворачивая на улицу Непокоренных. Почему ее так назвали, никто и не помнил. Но название закрепилось давно, еще до того, как Большой Исток заняли альтеры.

Хорошая улица, благоустроенная, частные домики с участками лепятся один к другому, осень раскрасила обочины в густой желтый цвет с ярко-рыжими вкраплениями. В самом дальнем конце улицы находилось двухэтажное здание из красного кирпича, над входом висела вывеска «Последний приют. Бюро ритуальных услуг».

– Приехали, кажется, – сказал Красавчег, подруливая к парадным дверям.

Возле них из стороны в сторону слонялся трезвый, а оттого еще более злой Зеленый. Он нервно смотрел на наручные часы и дергал за ручку дверь, но открывать ему никто не собирался.

– Подбрось да выбрось, а этот что тут делает? – не смог я сдержать возглас удивления.

Мы выбрались из машины и направились навстречу Зеленому. Он увидел нас, побледнел, позеленел, перекрестился, вытащил из кармана потрепанной куртки банку «Протоки № 3», открыл ее и сделал нервный глоток.

– Ты чего это, Зеленый, испугался? Разве мы с преподобным страшные такие? – насмешливо поинтересовался Красавчег и скривился в улыбке.

– А я ничего… я не испугался. Так просто прогуливаюсь, мимо, так сказать, шел.

– Не смеши вечность, Зеленый, ты совсем не умеешь врать, – заметил я.

– Преподобный, да я же не спецом. Я к Паровозу решил заглянуть. Слух прошел, что он того. коньки двинул, лыжи склеил, ласты откинул. вот я и пришел проверить.

– С каких пор ты такой любопытный стал? – спросил Красавчег, прищурившись с подозрением. – Темнишь ты, Зеленый. Ой, темнишь. А вот вызову я сейчас своих кентавров да упеку тебя на пару деньков в кутузку, чтобы посидел, подумал о своем поведении, может, что и вспомнишь интересное.

Зеленый поморщился, допил «Протоку» залпом, банку смял решительно и заявил:

– Паровоз штуку одну для меня должен был подогнать. В общем, трубу специальную. Контакт у него с Большой землей. Я просил у Вани Бедуина, только он не смог. А Паровоз сказал, что без проблем.

– Что за трубу? Ты чего нам голову морочишь? – рассердился Красавчег и покраснел, того и гляди взорвется, начнет шаровые молнии метать из рук, словно громовержец.

– Да для леталки моей, которую я все кручу, верчу, запустить хочу, – зло заявил Зеленый.

Зеленый вот уже несколько лет пытается отремонтировать старый летательный аппарат, но до ума его довести не может. Об этом все на Большом Истоке знают.

– Вот скажи мне, ты ведь и так летать умеешь, зачем тебе леталка механическая? – спросил я.

– А вот надо мне. И все. И не ваше это дело.

Зеленый, кажется, обиделся, развернулся и направился прочь по улице в сторону «Зажигалки».

– Как думаешь, заливает? – спросил Красавчег.

– Не знаю, время покажет, – ответил я. – А вот «Протоки» он в себя точно пару банок вольет.

– Я бы сказал, пару литров, – поправил меня Красавчег.

Дверь «Последнего приюта» и правда оказалась заперта, но Ника Красавчега это не остановило. Он извлек из кармана универсальные отмычки и в считаные секунды открыл дверь.

– Мне кажется, или проникновение незаконно? – поинтересовался я.

– Тебе кажется, – зло буркнул шериф и первым вошел в контору.

Бюро оказалось типичным похоронным бюро. Чернокрасные тона, много пафосного и пышного, ничего выдающегося. Контора как контора. Но только без клиентов и работы. В холодильниках пусто, в покойницкой тоже. С десяток гробов разной степени пафосности, рабочие каталоги. Кабинет директора с запароленным компьютером, груда бумаг на столе. Тишь да гладь, одним словом.

Обыск конторы ничего не дал. Не за что зацепиться, не на что глаз положить. Мы уже собирались уходить, когда Ник Красавчег нашел еще одну дверь, искусно спрятанную в кладовке, заставленной коробками и швабрами. Дверь, понятное дело, была заперта, но для взломщика Красавчега замки не препятствие. Правда, пришлось чуть-чуть повозиться.

За дверью оказалась лестница, которая вела в подвал. Спустившись по ней, мы оказались в просторной зале, больше похожей на химическую лабораторию. Заставленная колбами, пробирками, кастрюльками, ретортами и прочими алхимическими устройствами лаборатория выглядела стерильной и безжизненной. Если здесь что и делали незаконное, то успели прибрать за собой.

– Подбрось да выбрось, у нашего Паровоза, похоже, двойное дно.

* * *