Сад зеркал

После этого Адыр отправился в город в надежде отыскать там человека или вещь, способную избавить деревню Сливку от суккубьей напасти.

В большом секрете, очень неохотно, верные люди свели старосту с ведуном – единственным на многие версты окрест и вдобавок состоящим у властей на очень плохом счету. Ведуна подозревали в подделке бумаг, браконьерстве, наведении смертельной порчи на переселенцев из Другомирья – словом, Особая Служба хотела побеседовать с этим человеком откровенно и обстоятельно, но изловить пока не могла, поскольку ускользал он с чисто крысьей проворностью.

На встречу Адыр отправлялся с тревожным чувством. Не мог избавиться от мысли, что ступает на скользкий путь порока, усыпанный граблями.

Выслушав старосту, ведун сплюнул на пол и замотал головой так, что едва не сбросил с неё скрывавший лицо капюшон:

– На суккубов не охочусь. Вы что, спятили? Не знаете, что суккубы котируются?

– Ко… что?

– Котируются. Ну, коты их любят, суккубов. А кошка – она не человек, к паршивцу ластиться не станет. Я честный ведун, что бы про меня ни мололи, порядочных другомирцев не обижаю!

– А если от них гадостей больше, чем от непорядочных?!

– Миром решайте, – отрезал ведун. – Не стану я изводить суккубов.

– Я ж не имею в виду убивать их! – шепотом вскричал Адыр и навалился грудью на стол. – Пугнуть, унять, отогнать…

Ведун долго молчал, выпятив нижнюю губу. Староста ощущал себя безнадёжно павшим человеком – шутка ли, его предложение оказалось слишком гнусным для находящегося в розыске ведуна! Но павший или нет, Адыр был исполнен решимости спасти свою родную Сливку.

В конце концов ведун с явной неохотой пробурчал:

– Вроде бы вишнёвая настойка вгоняет суккуба в спячку. Но это не точно. И зарубите себе на всех местах разом: если кто намерится прибить их, спящих – из-под земли достану! Не желаю я быть к такому причастником, ясно вам?

Адыр торопливо закивал. Ведун сердито фыркнул и поднялся из-за стола.

По возвращении старосты Сливка оживленно забурлила, люди воспряли и заранее повеселели. Настойку готовили всем миром, и даже вредная жена деда Вася раскопала на дне сундука два пузатых бутыля. Дед Вась глядел на бутыли с возмущением и обидой: ну как же он не догадался пошарить в том старом сундуке?

Убедить жителей деревни не вредить суккубам, когда те заснут, стоило Адыру большого труда. Почуяв, что скоро возьмут власть над вредоносными чужаками, люди проявляли неожиданную кровожадность. Одни предлагали заколотить двери и окна во всех суккубьих домах, другие настаивали, что для верности дома нужно поджечь. А Кузнецова невестка, дородная молодуха с крутым нравом, вызвалась самолично пройтись по Новой деревне с тяпкой и вилами.

Чтобы успокоить людей, старосте пришлось использовать весь скудный запас красноречия и щедро приправить его угрозами: вот, дескать, прознает про сотворённое ведун, да наведёт гибельную порчу на всю деревню скопом! А потом ещё Сливке, попорченной ведуном, доведётся перед законом ответить за загубленных суккубов. Кто желает накликать на деревню такие напасти, а?

Люди поворчали, но притихли. Однако по их мрачным переглядываниям Адыр понял: тишком всё равно будут пакостить – и не поймёшь, как этому помешать. Самолично встать бессменным караулом перед Новой?

До вечера староста так ничего и не придумал, а утром оказалось, что и не доведётся. От принесённой людьми настойки суккубы не то что в спячку не впали, а ещё больше раззадорились, так что обессиленные мужики расползались по домам уже после первых петухов.

И не было в Сливке человека, включая и старосту, который в то утро не вернулся бы мыслями к тяпке и вилам.

* * *

На следующий день Адыр вновь отправился в город – потолковать с известным в народе человеком по прозванию Крючкотвор. За плату тот выискивал – и с отменным успехом! – несовершенства в заключённых уговорах и советовал, как получить желаемое, ничего не нарушая. В последний год Крючкотвор особенно процветал, появилось у него и некоторое число подражателей-конкурентов, но никто из них не обладал таким острым глазом и таким блестящим знанием предмета.

Очередь к дверям Крючкотвора занимали ещё с вечера, так что Адыру пришлось провести ночь у крыльца. Он придрёмывал в обнимку с кулем привезённой на продажу молодой моркови и вполуха слушал истории собратьев по несчастью. В очереди было множество людей из других окрестных деревень, и все они наперебой делились своими бедами.

Староста Сливки узнал, что у подманенных кентаврами кобылиц рождаются шестиногие жеребята, необузданно злые, необыкновенно прожорливые и непременно мрущие в первый год жизни. А у покрытых кентаврами коров не рождается никто, зато их молоко на много дней делается сладким до противности.

В местности, куда переселяют кикимор, без счёта плодятся комары и мошкара, они вьются вокруг людей целыми тучами, забиваются в нос, заползают под одежду и решительно ничего не дают делать.

Если в какой край приедут мавки – тут же возмущается природа: жалеет дождей и нагоняет сухих ветров, из-за чего чахнет урожай и становится невозможно прокормить скотину.