Я запустила пальцы в волосы и вспомнила о нашей полуночной встрече в саду с Орионом, снова услышала его шепот:
Дыхание участилось, сердце бешено заколотилось в груди. Я не смогла бы объяснить происходящего, но в глубине души знала, что Ориона нужно не убивать, а спасать.
Но пока требовалось, чтобы смертные эвакуировались из окрестных городов.
– Я должна обратиться в полицию, – пробормотала и тут же начала осуществлять задуманное, не дожидаясь ответа друзей. Я понимала, что они хотят от меня того, чего я им не готова дать, – смерти короля.
Я знала Осборн как свои пять пальцев и потому припустилась бежать по Гэллоуз-Хилл-роуд в полицейский участок. Яд еще не полностью выветрился из моего организма, но силы медленно возвращались. Набирая скорость, я помчалась вверх по холму, ветер развевал мои волосы. В мире людей наступил ноябрь, холодом покусывающий кожу.
Когда я поняла, куда попала, запал прошел: дыхание сперло, ноги горели огнем. Я израсходовала почти всю энергию.
Тем не менее я проскочила в дверь полицейского участка, где обнаружила сидящую за столом женщину-офицера. Она была поглощена работой. Встревожившись при виде меня, она поднялась со стула и вскинула руку вверх, призывая меня остановиться.
– Могу я вам чем-то помочь?
Пытаясь перевести дух, я уперлась руками в колени.
– Нужно эвакуировать жителей. – Я указала в сторону Города Шипов. – Демоны готовят наступление. Через три дня они явятся охотиться и пировать. Хотят убить всех вокруг.
– Хорошо, мэм. Прежде всего успокойтесь. Принимали ли вы сегодня какие-либо вещества, способные повлиять на ваше психическое состояние? Алкоголь? Наркотики?
Я дрожала, смутно осознавая, что волосы у меня торчат во все стороны и в них может обнаружиться даже рвота.
– Нет, но меня отравили. – Умом я понимала, что говорю неправильные слова для того, чтобы убедить собеседницу в своей адекватности, но ничего не могла с собой поделать. – Видите ли, я и сама демон. И должна быть королевой.
– Мэм, похоже, вы находитесь под действием какого-то препарата. Если у вас есть координатор по уходу…
– Я не принимаю наркотики! – выкрикнула я. – А прямо сейчас сообщаю о реальной угрозе. – Снова указала себе за спину, туда, где возвышался Город Шипов. – Я правда демон и лично знакома с королем… – «
Женщина-полицейский медленно кивнула и принялась барабанить пальцами по столу. Она стояла перед запертой дверью, войти в которую я не смогла бы без ее разрешения. Или насилия, которого так старалась избегать.
– В последнее время никаких сообщений об угрозах со стороны руководства Города Шипов не поступало. – Она прищурилась. – Вы заодно с охотниками на демонов?
Ну конечно! Орион и здесь успел распространить свое влияние.
– Могу я поговорить с кем-то еще? – поинтересовалась я с отчаянием. – Детективом? Начальником отделения?
– Мэм, прошу вас выйти на улицу, хорошо? – Она начала огибать стол.
Почувствовав, что ко мне вернулась некоторая часть силы, я подняла руку и призвала магию. На кончиках пальцев замерцал огонь.
– Видите? Я пытаюсь сообщить о реальной угрозе…
Офицер выдернула пистолет и лающим голосом начала звать подкрепление. Живот скрутило, и мне не осталось ничего другого, кроме как повернуться и выскочить за дверь.
Сидя на диване в особняке тети Шай с новым мобильным телефоном в руках, я трясущимися пальцами набирала один номер за другим: звонила всем подряд, чтобы сообщить о необходимости немедленной эвакуации. Офис сенатора. Горячая линия Национальной безопасности. ФБР.
Исчерпав, наконец, все варианты, я открыла окно и начала выкрикивать прохожим, чтобы немедленно убирались подальше.
Дело в том, что демоны и смертные не воевали уже много веков, и большинство людей позабыло о такой возможности. Никто ничего не знал ни о гримуаре, ни о том, что сдерживающие демонов магические границы могут исчезнуть.
Все как один считали меня сумасшедшей.
Зажужжал телефон, пришло сообщение от Каса:
Я сунула трубку обратно в карман, пытаясь задушить чувство потери, потому что не собиралась ставить на Орионе крест.
Я легла на диван, пытаясь привести мысли в порядок. Каждый в Городе Шипов постоянно твердил, что там все не такое, каким кажется. Что никому нельзя доверять, даже собственным чувствам.