Сады Луны

Когда явились моранты,

вспять двинулись волны.

Словно суда у причала,

Имперское море накрыло

Вольные Города.

Двенадцатый год войны,

Луны Расколотой год

настал — и семя её

пролилось смертельным дождём

посулами чёрных крыл.

Из Городов лишь два

не поддались тогда

малазанской волне.

Первый — прочно стоял:

горделивые стяги

под Тьмы властным крылом.

Второй — раздором расколот,

без войска,

друзьями оставленный…

Первым пал тот, что прочный.

Фелисин (род. 1146). Призыв к Тени

Два года спустя

1163-й год Сна Огни

105-й год Малазанской империи

9-й год правления императрицы Ласиин

Бледную завесу дыма рассекали вороны. Их пронзительные крики заглушали стоны раненых и умирающих солдат. Запах горелого мяса тяжело висел в неподвижной дымке.

На третьем холме у стен павшего города Крепь в одиночестве стояла Рваная Снасть. Вокруг чародейки лежали груды искорёженных обломков оружия и доспехов — поножей, нагрудников, шлемов и клинков. Ещё час назад их носили мужчины и женщины, а теперь от всех этих людей не осталось и следа. Тишина внутри пустых металлических раковин отдавалась в голове чародейки погребальной песней.

Она обхватила себя руками. Бордовый плащ с серебряным значком, который она носила как командир кадровых магов Второй армии, теперь висел на её покатых плечах запятнанный и обожжённый. Округлое полное лицо Рваной Снасти, обычно озарённое беззаботной детской улыбкой, прорезали глубокие морщины, щёки обвисли и побледнели.

Вопреки бушевавшему вокруг урагану звуков и запахов Рваная Снасть вслушивалась в глубокую тишину. Та словно выплёскивалась из раковин-доспехов пустотой, которая уже сама по себе была обвинением. Но у тишины имелся и другой источник. Сегодня здесь неистовствовали такие колдовские силы, которых хватило бы, чтобы разорвать ткань, разделявшую миры. То, что скрывалось по ту сторону, в Путях Хаоса, казалось, было близко, на расстоянии вытянутой руки.

Чародейка думала, что она лишилась эмоций — они сгорели в пережитом ею ужасе, но глядя на то, как входит в город плотными рядами легион чёрных морантов, она почувствовала, что ненависть застит ей глаза под опухшими веками.

«Союзники. Идут взыскать свой кровавый час». К концу этого часа жителей Крепи станет тысяч на двадцать меньше. Чаши весов, раскачанные многолетней враждой между соседними народами, уравновесит отмщение. Мечом. «Милостивая Шеденуль, неужели мало было смертей?»

В разных концах города пылали с дюжину пожаров. Осада наконец закончилась — после трёх долгих лет. Но Рваная Снасть знала: это ещё не всё. Что-то скрывалось в безмолвии и ждало своего часа. Поэтому она тоже ждала. Хотя бы это она должна была сделать для погибших сегодня — ведь во всём остальном она подвела их.

Внизу равнину покрывали тела малазанских солдат — смятый ковёр из трупов. То тут, то там торчали мёртвые руки и ноги, на которых, как владыки, восседали вороны. Солдаты, пережившие бойню, ошеломлённо бродили среди тел, искали павших товарищей. Рваная Снасть с болью смотрела на них.

— Они идут, — проговорил голос в дюжине футов слева от неё.

Она медленно обернулась. Чародей Локон лежал, распластавшись на груде опалённых доспехов, в его бритом черепе отражалось мутное небо. Волна колдовства уничтожила всё, что было у него ниже пояса. Розовые, вымазанные в грязи внутренности выпирали из-под грудной клетки, покрытые сетью высыхающих потёков. Слабая полутень магии выдавала усилие, которым он удерживал в себе жизнь.

— Я думала, ты погиб, — пробормотала Рваная Снасть.

— Сегодня мне везёт.

— Не похоже.

Локон захрипел, и из-под его сердца выплеснулась струйка тёмной, густой крови.

— Они идут, — повторил он. — Видишь их?

Чародейка обернулась к склону холма, и её светлые глаза сузились. Сюда приближались четверо солдат.

— Кто это?

Маг не ответил.

Рваная Снасть снова посмотрела на него и увидела, что он буравит её тяжёлым взглядом с силой, которую обретает тот, кому осталось жить считанные мгновенья.

— Думал, пропустишь волну через кишки, да? Ну, тоже, в общем, верный способ отсюда выбраться.

Его ответ её удивил.

— Показная грубость тебе не идёт, Снасть. Никогда не шла. — Он нахмурился и быстро заморгал; наверное, отгоняет тьму, подумала она. — Всегда есть риск узнать слишком много. Радуйся, что я тебя пощадил. — Он улыбнулся, показав залитые кровью зубы. — Думай о хорошем. Плоть слаба.