Сады Луны

– Тот Аймасс, что сопровождает адъюнкта, создал вокруг него мертвую зону. Наша магия освящена древнейшими силами воинов. Она может накапливаться. Если бы ты открыла свой Путь полностью, тебя бы просто проглотили, – он шагнул к ней. – Верховный маг поручил мне арестовать тебя и доставить к нему.

– А если я буду сопротивляться?

Беллурдан ответил тоном, полным сожаления:

– В этом случае я должен убить тебя.

– Все ясно, – волшебница на минуту задумалась. Ее мир катился к закату, воспоминания были неуместны. Ее сердце тяжелым молотом стучало в груди. Все напоминало о прошлом, единственное, что оставалось, – это сожаление, всеобъемлющее сожаление. Женщина поглядела вверх на Теломена, в ее глазах светилась жалость. – А где сейчас адъюнкт с Аймассом?

– Приблизительно в восьми часах езды на восток. Аймасс о нас не знает. Время беседы истекает; ты идешь со мной?

Во рту у нее пересохло.

– Не думала я, что ты из тех, кто предает старых друзей.

Беллурдан широко развел руками и ответил голосом, полным страдания:

– Я никогда тебя не предам. Верховный маг отдает приказы нам обоим. Разве это предательство?

– Не это, – быстро ответила Порванный Парус. – Я как-то спрашивала, могу ли я говорить с тобой, сколько захочу. Помнишь? Ты ответил утвердительно. А теперь ты говоришь, что пора заканчивать беседу. Не думала, что твое слово так мало стоит.

В угасающем свете различить выражение лица Теломена было невозможно, но раскаяние в его тоне было искренним.

– Прости, Порванный Парус. Ты права. Я давал слово. Но, может быть, мы поговорим потом, в Засеке.

– Нет. Я хочу сейчас. Беллурдан наклонил голову.

– Хорошо.

Порванный Парус немного расслабилась.

– У меня есть к тебе некоторые вопросы, – сказала она. – Во-первых, Тайскренн посылал тебя в Генабарис, не так ли? Ты просматривал для него какие-то старые свитки.

– Да.

– Что это были за свитки?

– Это что, имеет жизненно важное значение сейчас, Порванный Парус?

– Да, имеет. Правда поможет мне выбрать: идти с тобой или умереть.

Беллурдан колебался лишь мгновение.

– Хорошо. В архивах, собранных городскими магами (все они, как ты знаешь, были казнены), нашлись списки с фрагментами «Глупости Готосов», древней книги Ягутов...

– Я знаю, – прервала Порванный Парус.

– Я Теломен, во мне есть кровь Ягутов, хотя Готосы не согласились бы с этим. Верховный маг поручил изучение фрагментов мне. Я должен был найти все, что касалось погребения Ягутского Тирана, – на самом деле, это не погребение, а заключение в тюрьму.

– Погоди, – сказала Порванный Парус и помотала головой, – у Ягутов же нет правительства. О каком Тиране ты толкуешь?

– Был один, чей разум был отравлен желанием править другими. Этот тиран подчинил себе земли вокруг и все жившее за них на три тысячи лет. Аймассы тех времен пытались свергнуть его и потерпели неудачу. На плечи Ягутов была возложена задача заключить его в тюрьму, поскольку такая личность была им так же отвратительна, как и Аймассам.

Сердце бешено колотилось у Порванного Паруса в груди.

– Беллурдан, – она говорила с трудом. – Где похоронен тиран?

– Я понял так, что он погребен к югу отсюда, в холмах Гадроби, к востоку от Даруджистана.

– О, Королева Снов! Ты понимаешь, что ты сделал?

– Я сделал то, что было приказано.

– А почему адъюнкт идет вместе с Аймассом?

– Я не понимаю, о чем ты.

– Проклятье! Ты, безмозглое созданье, они же хотят освободить тирана! Меч Лорн из отатарала...

– Нет, – отрезал он. – Они не станут этого делать. Наоборот, они хотят удержать от этого других. Да, это больше похоже на правду. Так оно и есть. А теперь, Порванный Парус, разговор окончен.

– Я не могу вернуться. Я должна идти. Пожалуйста, не держи меня.

– Мы должны вернуться в Засеку, – упрямо повторил Беллурдан. – Там все разрешится. Позволь мне увести тебя, чтобы я мог продолжать поиски подходящего места для погребения Вечерней Прохлады.

Выбора у Порванного Паруса не было, но должен же быть выход. Разговор дал ей время восстановить силы, подорванные переходом по Тропе. Ей вспомнились слова Беллурдана: если она откроет Путь сейчас, ее проглотит, сожжет влияние Аймасса. Ее взгляд упал на холщовый мешок у ног великана. Там виднелась тень магии. Заклинание. Ее собственное заклинание. Она вспомнила: жест сожаления, заклинание... для сохранения. «Неужели выход? Дыхание Худа! Возможно ли?» Она подумала о Хохолке, о путешествии от умирающего тела к лодке... безжизненности. «Шеденул, смилуйся над нами...»

Волшебница отступила назад и открыла Путь. Магия Тюра заклубилась вокруг нее. Она увидела, как отпрянул Беллурдан. Он крикнул что-то, но она не расслышала. Он двинулся на нее.

Она пожалела о храбрости Теломена. Темный огонь охватил мир вокруг нее, она раскрыла руки и обняла его.

Лорн держалась сбоку от Аймасса. Тул глядел на запад, он был очень напряжен.

– Что это? – спросила она, не сводя глаз с белого огненного фонтана, поднимающегося над горизонтом. – Ничего подобного я не видела.

– Я тоже, – ответил Тул. – Это внутри круга, которым я очертил нас.

– Но это же невозможно, – засопела Лорн.