Сады Луны

Вискиджак молчал, его мысли смешались. Дезертирство. Это слово набатом звучало в мозгах. Он чувствовал – то, что говорил Скрипач, было правдой. И если верховный кулак Дуджек решит, что настало время для маневра, последнее место, где он хотел бы оказаться, так это в сотне лиг от места событий. Он был в слишком близких отношениях с Дуджеком, хотя они никогда не показывали того, что знают друг друга с незапамятных времен. Были времена, когда Дуджек обращался к Вискиджаку «сэр», и хотя Вискиджак не имел к Дуджеку никаких претензий, он знал, что тот тяжело переживает такой поворот судьбы. И когда придет время, Вискиджак хочет быть рядом с Дуджеком.

– Верховный кулак, – наконец произнес Вискиджак, зная, что они оба ждут его слов, – Разрушители Мостов еще живы. Все меньше рук, сжимающих меч. Но меч пока остер. Не в наших обычаях облегчать жизнь тому, кто противостоит нам, кто бы он ни был. И просто уйти... – Сержант вздохнул. – Их бы это устроило, правда? Пока есть хоть одна рука, способная держать меч, Разрушители Мостов не сдадутся. Это дело чести.

– Я все слышал, – произнес Дуджек. Потом он пробурчал: – Вон они идут.

Вискиджак вслед за верховным кулаком посмотрел на восток.

Быстрый Бен тряхнул головой и со свистом выдохнул сквозь зубы.

– Гончие взяли его след, – произнес он.

Калам громко выругался, вскакивая на ноги.

Порванный Парус, сидя на кровати, хмурясь глядела, как он тяжеловесно мечется по комнате, заставляя скрипеть половицы. При своих немалых габаритах Калам умудрялся ловко обходить мага, висящего со скрещенными ногами над полом в центре комнаты. Вся сцена создавала ощущение нереальности.

Порванный Парус поняла, что очень устала. Слишком много всего произошло и продолжало происходить. Она мысленно встряхнулась и сосредоточилась на Быстром Бене.

Маг нашел Хохолка, а марионетка в свою очередь напала на чей-то след или след чего-то, что вело вниз, на Путь Хаоса. Хохолок уже доходил до ворот Царства Теней и даже заходил за них.

Быстрый Бен на некоторое время терял его из виду, и эти минуты молчания заставляли всех присутствующих нервничать. Но вот маг вновь обнаружил присутствие Хохолка.

– Он выходит, – объявил маг, – раздвигает Пути. Благодаря удаче Опоннов он оторвался от Гончих.

Порванный Парус поморщилась от такого бездумного упоминания вслух имени Шутов. При таких условиях, когда множество тонких течений переплеталось в одном месте, к ним легко можно было привлечь нежелательный интерес.

Атмосфера в комнате была гнетущей, что усугублялось духотой и запахом пота. Договорив последнее слово, маг уронил голову на грудь. Порванный Парус знала, что его сознание бродит сейчас по Путям, вцепившись мертвой хваткой в плечи Хохолка.

Калам пробежался прямо перед чародейкой. Он замер и посмотрел ей в лицо.

– А что Тайскренн? – мрачно поинтересовался он, складывая руки на груди.

– Он знает, что что-то произошло. Он ищет, но опасается засады, – она улыбнулась. – Я чувствую, как осторожно он крадется. Очень осторожно. Он понимает, что в засаде может таиться либо заяц, либо волк.

Калам по-прежнему был угрюм.

– Либо Гончая, – пробормотал он и вновь зашагал по комнате.

Порванный Парус внимательно посмотрела на него. Неужели это и затеял Хохолок? Притащить за собой Гончую? И они все ведут Тайскренна к гибельной засаде?

– Не верю, – произнесла она, следя за убийцей жестким взглядом. – Это глупо.

Калам ничего не ответил, встречаться с ней взглядом. Порванный Парус встала.

– Не глупо – безумно! Ты понимаешь, что тогда может произойти? Некоторые считают, что Гончие еще древнее, чем само Царство Теней. Но дело даже не в них. Сила притягивает силу. Если здесь окажется один из Повелителей, за ним потянутся и другие, почуяв кровь. К рассвету все смертные в городе погибнут.

– Полегче, – буркнул Калам. – Никто не хочет, чтобы Гончая оказалась в городе, – он не глядел на нее.

Порванный Парус вздрогнула от слов убийцы. Он не смотрел ей в глаза от стыда и смущения. Он боялся показаться слабым.

– Худа ради, – вздохнула она, – я уже два часа сижу на подушке.

Он замер от неожиданности, потом рассмеялся. Ей понравился звук его негромкого смеха.

Дверь открылась, вошел Маллет. На его круглом румяном лице отражалось смущение. Он быстро взглянул на Быстрого Бена, потом подошел к Порванному Парусу и присел рядом с ней на корточки.

– По всем правилам, – начал он негромко, – капитан Паран должен был бы сейчас находиться на офицерском кладбище с двумя метрами грязи над его симпатичной физиономией, – он кивнул Каламу, подошедшему к ним. – Первая рана была смертельна, прямо над сердцем. Удар профессионала, – добавил он, многозначительно глядя на убийцу. – Вторая прикончила бы его медленно, но так же надежно.

Калам скривился.

– Значит, он должен быть мертв. А он жив. Что это означает?

– Вмешательство, – ответила Порванный Парус, ощущая, как внутри нее все похолодело. Ее глаза с тяжелыми веками обратились на Маллета. – Твоих умений Денула было достаточно?

Лекарь усмехнулся.