Сады Луны

– К сожалению, воздух за моим окном полон пыли. Крупп помолчал. Он постоял, прижимая руки к бокам, затем вытянул из рукава платок. Промокнул лоб.

– Ах да, дорожные работы. Крупп проходил мимо них. Выглядят воинственно, подумал Крупп. В самом деле, очень грубы, что не является исключением, впрочем.

Барук жестом указал на стул.

Крупп уселся с блаженной улыбкой.

– Какая жара, – произнес он, поглядывая на кувшин с вином на каминной полке.

Не обращая внимания на его взгляд, Барук отошел к окну и облокотился на подоконник. Он внимательно поглядел на человечка, пытаясь понять, что именно кроется за его манерой держать себя.

– Что вы слышали? – негромко спросил он.

– Что Крупп слышал? Что Крупп не слышал? Барук приподнял одну бровь.

– А как насчет краткости?

Человечек поерзал на стуле и потер лоб.

– Какая жара! – Увидев, что лицо алхимика еще больше помрачнело, он продолжил. – Так вот, новости. Он подался вперед, голос его упал до шепота.

– В темных уголках баров говорят об этом, на темных улицах в глухую полночь, в...

– Завязывайте с этим!

– Крупп понимает, откуда ветер дует. Не больше, не меньше – война убийц. Гильдия несет потери, так говорят.

Барук повернулся к окну и выглянул на улицу.

– А что делают воры?

– Крыши переполняются. Глотки режут. Прибыли падают.

– Где Раллик?

Крупп моргнул.

– Раллик исчез, – сказал он. – Крупп вот уже несколько дней не видел его.

– Война убийц, она ведь не внутри Гильдии?

– Нет.

– В таком случае, они знают, с кем воюют?

– Нет.

Взгляд Барука стал более пристальным. Внизу, на улице, рабочие, казалось, больше спорят, чем работают. Война убийц несет неприятности. Гильдия Ворейн была сильна, но империя сильнее, если, конечно, эти пришельцы и были Когтем. Но во всем происходящем есть что-то странное. В прошлые времена императрица использовала такие местные гильдии, часто забирая оттуда людей. Алхимик никак не мог понять целей такой войны, что беспокоило его даже больше, чем сама война. Услышав шорох за спиной, он вспомнил об агенте. Он повернулся к нему и улыбнулся.

– Вы можете идти.

В глазах Круппа блеснуло что-то, что удивило Барука. Толстяк поднялся одним резким движением.

– Круппу есть еще что сказать, господин Барук.

Озадаченный, алхимик кивнул, чтобы тот продолжал.

– История неутешительная и странная, увы, – сказал он, подходя к окну, где стоял Барук. Его носовой платок исчез. – Крупп может только догадываться, как человек, наделенный недюжинными способностями. В моменты досуга, по воле случая или как-нибудь еще. В ауре Близнецов адепт может слышать, видеть и обонять или касаться вещей столь неверных, как ветер. Вкус госпожи Удачи, суровое предупреждение в смехе бога. – Взгляд Круппа вперился в алхимика. – Вы улавливаете мою мысль, господин?

Пристально глядя на круглое лицо толстяка, Барук спокойно ответил:

– Вы говорите об Опоннах. Крупп выглянул на улицу.

– Возможно. Возможно, ложная улыбка завела такого дурака, как Крупп...

– Дурака? – улыбнулся Барук, – это не про него.

– Кто знает? – Крупп поднял руки, демонстрируя на ладони плоский кусочек воска. – Предмет, – сказал он тихо, не отводя глаз от воска, – который меняет хозяина по собственному желанию, многие его преследуют, чтобы сорвать его прохладный поцелуй, его жизнь, внутренняя и внешняя, – игра. Какому-нибудь нищему достанется корона, короли останутся в дураках. На его совести кровь и руины, ему нет цены. Он то, что он есть, говорит Крупп, ничего не стоящая безделица для тех, кто утверждает обратное.

Барук задержал дыхание. Его легкие уже пылали, он не мог вдохнуть. Слова Круппа перенесли его куда-то, в некое место, где хранится множество знаний, а уверенная рука сортирует их на пергаментных листах. Библиотека, стройные ряды книжных стеллажей черного дерева, тома, обтянутые блестящей кожей, пожелтевшие от времени списки, старая, вся в бугорках, конторка. Барук ощутил, что он бросил лишь мимолетный взгляд на это место. Голова Круппа, тайное место, куда заказан вход всем людям, кроме одного-единственного.

– Вы говорите, – медленно произнес Барук, стараясь сфокусироваться на кусочке воска и вернуться в реальность, – о монете.

Ладонь Круппа сжалась. Он развернулся и прилепил воск к подоконнику.

– Внимательно рассмотрите слепок, господин Барук. На нем две стороны одной монеты, – платок снова появился, Крупп отошел от окна, утираясь. – Уф, ну и жарища, доложит вам Крупп!

– А вы налейте себе вина, – отозвался Барук. Когда Крупп отошел, алхимик открыл свой Путь. Он сделал жест, и кусочек воска завис в воздухе, медленно поворачиваясь перед его глазами. Он некоторое время изучал его.

– Госпожа, – пробормотал Барук, кивая. Диск повернулся, показывая ему Господина. Диск снова повернулся, и глаза Барука раскрылись от изумления. Диск начал вращаться. В его голове нарастал свистящий звук от вращения слепка. Он чувствовал, как сопротивляется давлению звука Путь, затем источник закрылся.

Откуда-то издалека, будто бы с огромного расстояния, услышал Барук голос Круппа.

– Даже этот слепок, господин Барук, несет дыхание Близнецов. Ни один Путь не вынесет такого урагана.