Сады Луны

– Отатаралский меч, адъюнкт, он способен убивать магию.

– И магов, – добавила она, неловко принимая оружие левой рукой и убирая его в ножны.

– Я видел убитого шамана.

– Ну да, – согласилась Лорн, – для тебя Отатарал не секрет, ты же из Семи Городов, но здесь мало кто знает о таких вещах, и я буду этим пользоваться.

– Ясно, – Тук отвернулся, чтобы поглядеть на неподвижного Аймасса.

Лорн, казалось, прочла его мысли.

– Отатарал не превосходит его магии, поверь мне, пробовали уже. Пути Аймассов похожи на Пути Ягутов и старших Форкрулов. Этот меч никогда не ломается, он проходит через самое лучшее железо так же легко, как через плоть и кости.

Тук передернулся и сплюнул.

– Не завидую я твоей компании. Лорн улыбнулась в ответ:

– Тебе придется войти в эту компанию на несколько дней, Молодой Тук. До Засеки далеко.

– Дней шесть-семь, – ответил Тук. – Я полагал, что вы будете на конях.

Лорн тяжело вздохнула.

– Баргастский шаман поработал над ними. Они все пали от какой-то болезни, даже мой жеребец, которого я провела с собой по Пути.

Ее суровое лицо на мгновение потеряло свое обычное выражение, и Тук понял, как велика ее скорбь.

Он несколько удивился. То, что он слышал об адъюнкте, создало в его воображении портрет хладнокровного чудовища, которое убивает при малейшей возможности. Не исключено, что эта черта ее характера иногда проявлялась, но он понадеялся, что ему не доведется с ней познакомиться. Опять же, напомнил он себе, на своих погибших воинов она даже не взглянула.

– Ты поедешь на моей кобыле, адъюнкт. Это не боевая лошадь, но она легка на ходу и очень вынослива.

Они подошли к тому месту, где Тук оставил свою лошадь.

– Это же виканская порода, Молодой Тук, – сказала она, похлопывая лошадь по шее, – так что не скромничай, а то я перестану тебе верить. Чудесное животное.

Тук помог ее подняться в седло.

– А Аймасса мы оставим там, где он стоит? – поинтересовался он.

Лорн кивнула головой.

– Он пойдет своим Путем. Ну, теперь дадим этой лошадке возможность показать, на что она способна. Лошади виканской породы, говорят, сделаны из железа.

Она уселась в седло и протянула разведчику левую руку:

– Садись, – приказала она.

Тук едва смог покачать головой в знак отказа. Ехать на одной лошади с адъюнктом империи? Это звучало так абсурдно, что он чуть не засмеялся.

– Я могу пешком пойти, – грубовато отозвался он. – Слишком мало у нас времени. Тебе лучше поехать и поехать быстро. Тогда ты достигнешь стен Засеки через три дня. А я смогу проделывать по десять часов пути в день.

– Нет, Молодой Тук, – сказала Лорн тоном, не допускающим возражений. – Мне ты нужен в Засеке, я хочу знать все о легионах, Дуджике, Тайскренне. Лучше опоздать на несколько дней, чем приехать неподготовленной. Нет, хватайся за мою руку и поедем.

Тук повиновался.

Когда он опустился в седло позади Лорн, его кобыла оступилась и покачнулась. И он, и адъюнкт чуть не упали. Они обернулись поглядеть на Аймасса, стоящего у них за спиной. Он поднял голову.

– Курган сказал-таки правду, адъюнкт, – произнес Онос Т’улан.

Тук почувствовал, как она напряглась.

– И что он сказал?

– Мы на верном пути, – отозвался Аймасс.

Тук как-то сразу понял, что тот путь, о котором толкует это создание, не имеет ничего общего с путем, который ведет на юг, в Засеку. Он бросил прощальный взгляд на курган и на Оноса Т’улана, пока Лорн в молчании разворачивала лошадь. Предметы вокруг, казалось, не могут скрывать никаких секретов, однако реакция Лорн была такова, что волосы зашевелились на затылке у Тука, а шрам на месте утерянного глаза начал отчаянно зудеть. Тук чертыхнулся про себя и начал скрести шрам.

– Что-то не так, Молодой Тук? – спросила Лорн, не оборачиваясь.

Он немного подумал, прежде чем ответить.

– Расплата за слепоту, ничего более, – сказал он.

Капитан Паран метался по небольшой комнате. Это просто безумие! Все, что ему было известно, – это то, что его спрятали, а ответы на все вопросы находятся там, где постель волшебницы, страдающей от непонятной лихорадки, и где торчит эта злобная кукла, чьи нарисованные глаза следят за ним с неослабевающим вниманием.

Его преследовали смутные воспоминания о каких-то скользких холодных камнях, скрипящих под его ногтями, затем все силы покинули его тело, затем в комнате появилась большая собака – Гончая? – собака, дыхание которой несло смерть. Она пришла убить женщину, а он остановил ее, но как – этого он не мог вспомнить.

Его не отпускало подозрение, что собака не умерла, что она еще вернется. Кукла на большинство его вопросов не отвечала, а когда и говорила что-то, в голосе ее сквозили угрозы. И, хотя чародейка была больна, одно ее присутствие, сам факт его существования были достаточны, чтобы Хохолок не смел осуществить своих угроз.

Где был Вискиджак? Неужели сержант отбыл без него? Как это увяжется с планами адъюнкта Лорн?