Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века

Коля съездил к Нине в столовую при заводе «Мосблок», выпил с дороги ихнего переслащенного кофе со сгущенкой, рассказал Нине про путевку. Нина как-то очень легко его отпустила одного, Коля даже обиделся.

Был июль, солнце шпарило немилосердно, все отдыхающие пропадали у Москвы-реки, Коля на пляж перестал ходить после того, как в первый день его замучили сочувственными вопросами по поводу «вашей грыжи».

За два дня до отъезда из профилактория Колин сосед по столу — его звали Виктор — зата-щил-таки его на пляж, Коля лежал на животе в спортивных шароварах, скрадывавших кричащие неровности его телесного низа, ковырял сучком песок, слушал болтовню приятеля. За их спиной группа отдыхающих забавлялась коллективной игрой, которая была популярна в том сезоне во многих профсоюзных санаториях, домах отдыха и прочих здравницах. Игра называлась «Угадай ноги мужа» (вариант: «ноги друга»). Пляж кишел людьми обоих полов и всех — в основном после сорока — возрастов, полуголые отдыхающие распластались на песке, некоторые женщины лежали с бумажными листочками на носу.

— Вить, давай к нам! — это звали Колиного соседа какие-то женщины. — И товарища своего бери, а то всю смену один без привязи бродит.

Раздался залп одновременного двусмысленного женского смеха, каким женщины смеются вне обычной обстановки где-нибудь на курортах, в отпуске, в круизах… Эти женщины, переодевшись в кабинках, присоединились к группе игравших в ту самую коллективную игру. Игравшие толпились возле простыни, натянутой между деревом и стойкой кабины для переодевания на высоте примерно метра над землей; по ту сторону простыни стояли люди, их головы и туловища видны не были — только ноги. Мужские. Волосатые. Разные. Они-то и были как бы выставлены напоказ, на смешные смотрины, по ногам жены должны были угадать своих мужей. Тем женщинам, которые были без мужей, тоже разрешалось выбирать, но после жен, так сказать, из остатков. Фант был такой: чьи ноги женщина выбрала, тот мог требовать от нее выполнения любого желания.

Колю и Витю тоже затолкали по ту сторону простыни, чтобы они сняли брюки и вперемежку с другими встали на осмотр. Этот частокол переминающихся ног под белым прямоугольником натянутой простыни был похож на какую-то потешную рахитичную сороконожку.

Жены-угадчицы подходили к простыни по одной. Две первые сразу указали на ноги своих мужей, что было совсем нетрудно: у одного ноготь на большом пальце левой ноги был надтреснутый и к тому же желтый, как у покойника, такую ногу ни с какой другой спутать невозможно, если этого не хотеть. Второй муженек тоже был меченый: одна нога у него была короче другой, не говоря уж о том, что на обеих выше колен красовались наколки: «Они устали» — как тут обознаться?

Колю выбрала жгучая брюнетка, кастелянша Оружейных бань, тоже попавшая в профилакторий одна по горящей путевке. Ее звали Ангелина Михайловна, и была она женщина утопляюще-рыхлого сложения, пляжный костюм не мог вместить всех ее избыточных прелестей, и те (прелести) отчасти выпирали наружу как бы сверх полагавших им пределы резинок, строчек, оторочек и т. п. Можно сказать, что сам перебор, излишек телесной массы был у нее от перегрева давно не востребованной плоти. Как косвенное свидетельство темперамента, у Ангелины Михайловны поверх мясистой верхней губы тянулась тонкая темная полоска усиков.

Коля сам не понял, как оказался бредущим в каких-то зарослях вслед за кастеляншей. Она вела его за ручку, как ранним утром ведут в детсад ребенка, который спит на ходу, машинально перебирая ногами. Брюки и рубашка были у Коли в руках и цеплялись за колючки, голые ноги хлестала осока. Полное сознание пришло к нему, когда он увидел себя стоящим перед крохотным, с примятой травой, закуточком, скрытым от глаз высоким кустарником. Где-то рядом в метре-двух с легким журчанием несла свои воды река. Это было одно из сотен прибрежных уютных местечек, утрамбованных поколениями любовников из окрестных санаториев, турбаз, домов отдыха и пансионатов.

Ангелина Михайловна бросила на избранника проворный взгляд, значение его Коля осознал не рассудком, а шевелением своего подсвинка. Тут Ангелина Михайловна вдруг как-то ловко для женщины ее комплекции улеглась на примятую траву. Глаза Коли полуразличили под собой что-то бело-бесформенное, что-то путаное, складчатое, полузаросшее жиром, как пасть носорога. Колин подсвинок почуял пир и воспрял. По-видимому, у любовников на нижнем этаже контакта тоже существует некое автономное общение на своем языке и в пределах отведенного им регламента — несомненно, их знакомство сопровождают первые органолептические впечатления, диалоги без слов, приладка соизмеримых характеристик, взаимное тестирование на приятие или отторжение. У них «там» свои отношения, как бы существующие отдельно от видимой надводной части общения своих хозяев с их манерами, правилами приличия и т. д.