Сафари

Так как хорошей карты дорог Малави мне найти не удалось, я в поездке использовал добытую еще в Лусаке геологическую карту. Ориентируясь по ней, я заметил интересную закономерность: там, где геологи розовым цветом отметили выходы на поверхность докембрийских гнейсов и кристаллических сланцев, обязательно попадаются селения. Стоит же выехать за пределы «розового» района, как деревни исчезают. А карта подсказывает: под колесами автомашины, вернее, под песком и отливающими слюдой камешками лежат палеозойские осадочные породы.

Африканскому крестьянину, конечно, невдомек, что он селится на гнейсах и избегает палеозойских осадочных пород. Но вековой опыт подсказал ему, что на первых формируются плодородные почвы, а на вторых — скелетные, не дающие урожая. Практика еще сотни лет назад доказала то, что европейским геологам удалось установить лишь совсем недавно.

Геологическая карта предупреждала: через несколько километров гнейсы и граниты надолго исчезнут, а следовательно, пропадут и населенные пункты. Так оно и было. Когда мы стали подъезжать к уступам плато Ньики, поля сменились пустошами с каменистыми почвами. Лес поредел. Унылое плато было изрыто оврагами. На его скудных почвах растет лишь трава, да и та предпочитает селиться только на ровных участках, оставляя пустыми склоны. Серый унылый пейзаж делался еще унылее благодаря туману, хлопьями спускавшемуся сверху. Для тумбука, привыкших к зелени лесов, серые осыпи и безлесные, изрезанные оврагами склоны выглядят пустынями. Недаром Ньика в переводе с их языка означает «пустынная, покинутая страна».

Ньику губят дожди. Сухого периода здесь не бывает, почти круглый год висящие над плато тучи обрушивают на незащищенную лесом землю до трех метров осадков в год. Дождевые потоки, устремляясь по горным склонам, ежегодно смывают до десяти сантиметров почвы, углубляют овраги, обнажают материнские породы. Скоро здесь уже ничто не сможет расти. Плато Ньику вполне можно считать символом «мертвого Севера» Малави.

Нигде в Африке я не чувствовал себя так неуютно и одиноко, как в этом туманном мире. Вечерело, но, не обращая внимания на дикую тряску и дребезжание машины, я изо всех сил гнал ее по рифленой дороге, надеясь дотемна доехать до входа в Национальный парк Малави, где должен был жить сторож. Оставаться здесь на ночь у меня не было никакого желания.

Национальный парк Малави

Прожил я в Малави-парке пять дней. После его посещения я имел право говорить, что видел все заповедники континента, исключая южноафриканские. Но этот уж очень был непохож на остальные. Настоящий дикий кусок суровой, не всегда радующей глаз, совершенно нетронутой человеком природы. За год его едва ли посещает сотня человек.

Овраги пощадили «крышу» плато Ньики — это ровная зеленая равнина, с прекрасными пастбищами, где находят приют большие стада антилоп и зебр. Над равниной торчат скалы, покрытые замшелым лесом, где прячутся пугливые дукеры. У небольшого озерка с ледяной водой я все три дня встречал семью львов. Родители грелись на солнце, а львята шлепали вдоль кромки воды, смешно отряхивая лапы и чихая. Пушистая шерсть не спасала их от ночных холодов.

В стремительных речушках — Челинда, Руньина и Рукуру, бегущих в скалах к Ньясе, — плескалась форель. Около шести вечера, когда солнце ложилось на плато, рыба устраивала настоящие пляски у перекатов, перепрыгивала через камни, на лету ловила висящих над водой насекомых.

Раньше в африканских реках форели не было. Ее привезли из Шотландии сначала в Кению и создали неподалеку от Ньери, на реке Сагана, целый питомник. Оттуда мальками начали заселять горные реки Танзании, Эфиопии, Малави. Вслед за форелью англичане переселили в Африку и свои законы. Рыбачить может не каждый, а лишь купивший у правительства специальную лицензию. Учитывая хищный нрав форели, ловить ее разрешается только на крючок, без насадки. Но особенно хорошо клюет форель на красную икру. Редкие обладатели этого экзотического для Африки продукта, нарушая законы, иногда незаметно для аскари нацепляют на крючок пару икринок. Форель клюет моментально.

Сейчас малавийские реки полны форелью, деликатесная рыбка сама превратилась в одну из приманок, с помощью которой в Малави зазывают богатых туристов.