Сафари

Все пять дней я так и прожил у входа в парк. В центре плато есть лагерь для приезжих — Челинда, но там было очень сыро и скучно. Наездившись днем по парку, я возвращался к вечеру к сторожке, где собирались аскари. У Чукве, главного сторожа, была керосиновая лампа, и к ней стягивались мужчины из редких соседних селений. О чем они говорили, я не понимал. Было просто интересно сидеть и смотреть на этих людей, следить за их жестами, резкой сменой интонаций голоса. Многие из них в прошлом, очевидно, были «шибало» — рабочими, законтрактовавшимися за границу, на шахты Южной Африки. Там они пристрастились пить скокиан — страшное хмельное зелье, которое делают из денатурата, сахара и дрожжей. Чтобы отбить мерзкий вкус, смесь настаивают на табачных листьях. Такое снадобье обычно продают в рудничных магазинах или в лавках при плантациях. Напившись его после тяжелого рабочего дня, «шибало» бывает не до борьбы за свои права.

Знахарь изгоняет «дух врага»

Как-то в один из вечеров почти никто не пришел к сторожке. А в полночь прибежал запыхавшийся старик и что-то взволнованно начал рассказывать аскари. Чукве перевел: мужчины возвращались из нижнего леса, где заготовляли уголь; внезапно на шедшего сзади неслышной тенью бросился с дерева леопард. Пока люди в темноте разобрали, что к чему, кровожадная кошка успела разорвать своей жертве живот и сильно исцарапать лицо. На шее кровь остановили какими-то травами, но с животом не знают, что делать, рана такая глубокая, что видны кишки.

Старик опять что-то залопотал, аскари закивали, а Чукве, встав, обратился ко мне.

— Баас, люди просят довезти раненого на машине до деревни. Там живет нганга, хороший лекарь.

Отыскав в багажнике аптечку, я пригласил старика и Чукве сесть в машину и поехал вниз. Несчастный лежал прямо на дороге, километрах в десяти от входа в парк. Живот был пропорот в двух местах, вся грудь исцарапана страшными когтями. Двух тюбиков антисептиков, которые были при мне, оказалось недостаточно, чтобы продизенфицировать все раны.

Дороги в деревню нганги не было, пришлось ехать напрямик, по оврагам и осыпям. Машину трясло и подбрасывало, и я, представляя себе, как каждый толчок отдается в раненом теле, почти ощущал реальную боль.

Очевидно, из-за тряски у раненого вновь начала хлестать кровь из шейной вены. Поэтому первое, что сделал нганга, когда мы приехали, — это посыпал на шею какой-то бурый порошок, скорее всего мелко истолченные листья. Кровь моментально свернулась и унялась. Я употребляю слово «моментально» отнюдь не случайно. Кровотечение прекратилось сразу же, кровь смешалась с порошком и образовала плотный бурый валик вдоль глубоких царапин.

Нганга был среднего роста упитанный плотный человек с хитрыми сверлящими глазками. Одет он был, как и все, если не считать меховой шапки с заячьей мордой. На щеке у него были сделаны три длинных, под разными углами насечки — племенные знаки. У всех других местных мужчин они выглядели по-иному.

— Что, нганга не из местных? — поинтересовался я у Чукве.

— Нет, он ловеду, из северного Трансвааля, — прошептал тот. — Сначала мы ему не верили. Но потом он показал себя всемогущим нгангой.

Ловеду слывут на всю Южную Африку специалистами в области чародейства и магии. Их правительница, королева Муджаджи, каждый год проводит пышные церемонии, предсказывая погоду перед началом полевых работ. Рядовые ловеду — «отхожие» лекари и колдуны — врачуют во многих деревнях этой части континента.

Покончив с шеей, нганга властным жестом приказал перенести раненого поближе к машине, не менее властно по-английски попросил меня включить поярче фары и принялся изучать истерзанное тело. Затем быстро встал, сделал вокруг раненого несколько кругов, перепрыгнул через него и скрылся в своей хижине.

Появился он оттуда уже в другой шапке, сделанной из леопардовой головы. Припав к ране на животе, нганга начал то дуть в нее, то что-то высасывать. Больной застонал, но знахарь гневно прикрикнул на него и вновь прильнул к ране. Он несколько раз принимался сосать и сплевывать кровь, потом упал на колени и вытащил из своего плевка коготь леопарда. После этого нганга начал сосать другую рану и сплюнул большой, очевидно тоже принадлежавший леопарду, зуб, затем еще пососал и выплюнул два когтя и клок шерсти.

— Я выгнал дух врага, — наконец встав, торжественно объявил он.

Раненый благодарно простонал. Мужчины многозначительно переглянулись и хором начали что-то бормотать.

Вновь побегав вокруг раненого, нганга подошел к костру, бросил туда какой-то предмет, который, вспыхнув зеленоватым пламенем, наполнил все вокруг резким чесночным запахом. Как только зеленоватый огонь исчез, нганга вытащил обуглившийся предмет, вложил его в пустую косточку какого-то плода и засунул в рот исцеляемого. Из полуоткрытых губ побежала струйка едкого дыма. Больной кашлянул, по телу его прошла судорога. Потом он закрыл глаза, вытянулся и затих. Очевидно, дым от уголька обладал сильно действующим наркотическим свойством и быстро усыпил пациента.