Сага Форта Росс

— Молодец, Леночка, крепись. А главное, не думай, что Форт Росс всегда выглядит так, как он встретил тебя сегодня. Может быть завтра утром проснешься, выглянешь в окно и сама удивишься перемене. Здесь, ведь, часто так, идет дождь всегда с ветром, косыми струями хлещет в окна и, кажется, конца ему не будет. И вдруг, ветер разрывает тучи, гонит их разорванные клочья за горы, выглянет солнце и сразу все повеселеет, оживет.

— Спасибо, Сашенька, мне уже хорошо, ты меня как-то ободрил своими словами. Конечно, вид форта сегодня далеко не обещающий, но я ведь знаю одну вещь: здесь твоя работа, твоя жизнь и я хочу быть с тобой, помогать тебе делать большое русское дело. С тобой я буду жить везде, не жалуясь на условия, куда-бы тебя не послали! — Она помолчала немного: — Я ведь доказала это тем, что приехала к тебе в это забытое Богом место…

Ротчев с Еленой медленно подходили к крыльцу комендантского дома, увязая в мягкой намокшей земле. Требовалось некоторое усилие чтобы вытаскивать из грязи увязавшие ноги. Каждый раз, когда нога поднималась, слышался чавкающий звук отделяющихся от грязи сапог. Елена сосредоточенно поднимала и опускала свои ноги, стараясь не ступать в лужи. Теплые, высокие сапожки предохраняли ее от мокрой земли и она даже с удовольствием прислушивалась к этому сочному, звучному чавканию грязи.

— Ты сам здесь человек еще новый, — добавила Елена, после небольшого молчания, — и я уверена, тебе одному было не легко, но мы, теперь, будем вместе бороться и я не сомневаюсь, что вдвоем, вместе, мы преодолеем все невзгоды. Постараемся, по мере сил, сделать нашу жизнь здесь как можно более приятной, несмотря на всю неприглядность обстановки, которую я видела сегодня. Сказать тебе правду, я ожидала здесь всего, ожидала самых примитивных условий, но то, что я увидела, когда сошла с корабля, сначала сильно меня удручило, но… теперь это чувство прошло. Теперь мне хочется вот, идя вместе с тобой, бросить вызов — мы не сдадимся… не правда-ли?

Может быть Елена хотела подбодрить себя этими словами, показать, что первые впечатления не были такими уж плохими.

— Мы, ведь, Саша не боимся лишений. То, что я перенесла во время путешествия по Сибири, весь год скитаний вдали от дома, наконец путешествие по бурному морю от сибирских берегов до Ново-Архангельска — все это приучило меня к лишениям, а главное — не бояться опасности. Скажу тебе откровенно, жизнь в Ново-Архангельске, до отъезда сюда, была не сладкой. Эту зиму, там опять был недостаток в пище и все, что мы ели — это рыбу: рыба свежая, рыба соленая, рыба копченая и рыба испорченная… Все это меня не пугало, но… — и она опять прижалась к Ротчеву, — вид этого дома, где нам нужно жить, пугает меня, нагоняет на меня тоску.

Ротчев молча взял ее руку и прикоснувшись губами к перчатке на руке, пожал ее. Он не хотел заранее убеждать ее.

— Ты, у меня, смелая, — улыбнулся он, — и мы, с тобой, не пропадем. Главное не суди ни о чем по внешнему виду. Вот сейчас войдем в дом и ты увидишь, что у нас внутри дома все устроено не совсем уж плохо. Разденешься, согреешься, подкрепишься горячим, душистым чаем — и расскажешь все о твоем длинном путешествии. Я, ведь, тебя не видел почти два года… А завтра, если будет солнце, ты увидишь, как хорошо здесь и забудешь все твои сомнения и тревоги.

Увлекшись разговорами и друг другом, осторожно обходя лужи, Ротчев с женой почти забыли третьего человека, шедшего с ними. Это была молодая женщина, тоже хорошо одетая, как и Елена, с такой же грациозностью поддерживавшая свое длинное платье, чтобы оно не загрязнилось. Что более всего было поразительно, эта молодая женщина была такая же золотоволосая и голубоглазая, что казалась сестрой, если не близнецом, Елены. Ее манера держать платье, ее маленькие руки, которых не могли скрыть даже длинные, красные перчатки — все это ясно показывало, что она была представительницей того же класса, той же группы общества, к которой принадлежала и Елена.

Елена вдруг вспомнила о ней, виновато оглянулась на молодую женщину. Сходство между ними в этот момент стало еще более поразительным. Вся разница была, вероятно, в темпераменте. Веселая, жизнерадостная, вся какая-то солнечная, Елена была полнейшим контрастом по характеру с Анной, спокойно-сосредоточенное лицо которой казалось маской, скрывавшей какие-то потаенные мысли. Видно было, что что-то беспокоило ее, что-то волновало, что заставляло Анну вдруг сурово сжать губы и задумчиво смотреть вдаль, куда-то далеко, дальше, чем этот форт, дальше океана, может быть в далекую Россию.

— Как тебе нравится наш новый дом, Анна? — спросила ее Елена, — не пугает?

Анна вскинула свои длинные полуопущенные ресницы, посмотрела прямо в глаза Елене и потом, как-бы, проснувшись от своих далеких дум, тихо сказала низким вибрирующим голосом:

— Ничто меня не пугает, дорогая Ленуся; мы сами создадим здесь условия и жизнь к которой мы стремились. Скажу откровенно — я рада быть здесь, рада быть чем-то полезной и рада быть как-можно дальше от Петербурга, которого, я надеюсь, никогда больше не увижу.