Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Том 1

– Ты, малыш, думаешь явно не о моем лбе, – проговорил Фафхрд.

Прохладный ветерок налетел снова, и плотно утоптанный песок чуть застонал. Тир, словно зверь, припал к земле перед таящейся во тьме угрозой. Последний торговец поспешно искал на земле какую-то оброненную вещь.

Положив ладонь на холку своей лошади, Фафхрд сказал:

– Двинулись.

Мышелов сделал последнюю попытку:

– Думаю, если мы правильно поведем разговор, Хлоя не станет брать с собой рабыню для умащивания ног.

И тут они увидели, что еще один глупец, покидающий милый Тир, направляется к ним и что это женщина – высокая и стройная, в одежде, которая, казалось, вот-вот растворится в сумеречном воздухе; Фафхрд даже подумал: а не явилась ли она в Тир из какого-то небесного царства, чьи жители отваживаются спуститься на землю лишь на закате. Женщина приближалась легкой упругой походкой, и друзья увидели, что лицо ее ясно, а волосы – чернее воронова крыла, и сердце у Мышелова заколотилось: он понял, что их ожидание вознаграждено сторицей, что он наблюдает рождение Афродиты, но не из морской пены, а из сумерек, что перед ним темноволосая Ахура из винного погребка, которая больше не смотрит с холодным и сдержанным любопытством, а радостно улыбается.

Фафхрд, почувствовавший нечто подобное, медленно проговорил:

– Так, значит, ты и есть женщина, которая пришла, когда была готова?

– Ага, – весело добавил Мышелов, – а известно ли тебе, что еще минута – и ты опоздала бы?

8. Затерянный город

В течение следующей недели, упорно двигаясь на север вдоль края пустыни, друзья не узнали почти ничего об истории и побуждениях своей таинственной спутницы сверх немногих сомнительных сведений, сообщенных им Хлоей. На вопрос, зачем она пришла, Ахура отвечала по-разному: то, дескать, ее направил Нингобль, то, мол, Нингобль не имеет к этому никакого отношения и все получилось случайно, то будто бы древние боги послали ей сновидение, в котором она искала брата, потерявшегося во время поисков Затерянного Города Аримана, а чаще ответом было просто молчание, казавшееся друзьям порой лукавым, порой мистическим. Тем не менее она стойко сносила все лишения, оказалась неутомимой наездницей и не жаловалась, когда ей приходилось спать на голой земле, завернувшись в плащ. Словно какая-то сверхчувствительная перелетная птица, она всегда стремилась как можно скорее продолжить путь.

Когда представлялась возможность, Мышелов со всем усердием оказывал ей знаки внимания, причем его сдерживало лишь опасение превратить девушку в улитку. Однако через несколько дней этих мучительных радостей он заметил, что Фафхрд был бы не прочь оказаться на его месте. Очень скоро приятели стали соперниками, всякий раз оспаривая право предложить Ахуре помощь – в тех редких случаях, когда таковая требовалась, – пытаясь перещеголять друг друга хвастливыми россказнями о невероятных приключениях и следя, чтобы другой не оставался с девушкой наедине ни на миг. Никогда раньше ни один из них не был столь ошеломительно любезен. Они оставались добрыми друзьями и понимали это, однако друзьями весьма неприветливыми, и это они понимали тоже. А то ли робкое, то ли лукавое молчание Ахуры только их подстегивало.

Перейдя вброд Евфрат немного южнее развалин Кархемиша, они двинулись к истокам Тигра, взяв немного восточнее того пути, которым Ксенофонт [Ксенофонт Афинский (430-355 г. до н.э.) – историк и писатель, принявший участие в походе против Артаксеркса и после поражения возглавивший отступление греческих наемников] вел свои десять тысяч. Неприветливость двух друзей достигла предела. Однажды, когда Ахура отъехала чуть в сторону, позволив своей лошади пощипать сухую траву, они уселись на валун и принялись вполголоса спорить: Фафхрд предлагал прекратить ухаживания за девушкой, пока не завершится их поиск, тогда как Мышелов упорно отстаивал свое право первенства. Они так разгорячились, что заметили подлетевшего белого голубя лишь тогда, когда он, хлопая крыльями, уселся на руку Фафхрда, которую тот выбросил в сторону, желая подчеркнуть свою готовность на время отстать от девушки, если, конечно, так же поступит и Мышелов.

Прищурившись, Фафхрд снял с лапки голубя кусочек пергамента и прочел: «В девушке таится опасность. Вам обоим следует от нее отказаться».

Внизу стояла маленькая печать с изображением семи беспорядочным образом расположенных глаз.

– Всего семь глаз! – заметил Мышелов. – Ну и скромник!

Он на несколько мгновений умолк, пытаясь представить гигантскую паутину нитей, с помощью которой Сплетник собирал сведения и вел свои дела.

Однако благодаря этой неожиданной поддержке Фафхрду удалось вытянуть из него согласие, и друзья торжественно поклялись не приставать к девушке и никак к ней не подкатываться, пока они не найдут адепта и не разберутся с ним раз и навсегда.