Сага о Годрланде (СИ)

— Кай! — едва завидев меня, закричал Отчаянный. — Глянь, чем рабы нас нынче потчуют! Я сразу понял, что этот калека нас ни во что не ставит. Поди, себе прибрал монеты, а нам объедки швырнул, как свиньям!

Я глянул на стол, куда трэли с утра приносили готовые блюда. Таких разносолов, как в доме Жирных, у нас никогда и не было, ели каши с мясом, жареную рыбу, бобы, политую маслом свеклу, белый хлеб. Но сейчас там стоял котелок с вареным просом, рядом кувшин с оливковым маслом и ломти черного, самого дешевого хлеба с отрубями.

— Ты лучше вот это попробуй!

Лундвар пихнул мне в руки кувшин с вином. Я отхлебнул и скривился: вода. Если туда и налили вино, то самую малость, для цвета, да и вода сама попахивала затхлостью.

Лавр кинулся мне в ноги и затараторил на своем фагрском, Хальфсен пытался пересказать, но из-за воплей Отчаянного я ничего не мог разобрать.

— Цыц! — рявкнул я. — Лундвар, умолкни! Хальфсен, что там Лавр верещит?

— Говорит, что припасы, что были в доме, закончились. Он уже три раза ходил к Жирным за деньгами, но те дали совсем немного. Вот он и купил самой дешевой снеди, чтоб накормить нас. Клянется, что не взял себе ни монеты, готов показать кладовую и отчитаться за каждый фенгари.

— Что сказал ему Хотевит?

Хальфсен поспрашивал Лавра и сказал:

— Сам он Жирных не видел, его не пустили. Он говорил со старшим из рабов, а тот вроде бы говорил с другим Жирным, не Хотевитом. И монеты давал именно тот, другой.

В последние дни ульверам и так приходилось тяжко. К песчанкам не пойти — деньги-то закончились, по городу без языка и серебра тоже не погулять, да и я не хотел, чтоб парни лишний раз бродили Фомрир знает где. Из всех развлечений осталась лишь охрана «Сокола», и сегодня пришел черед Простодушного и Видарссона. Мои хирдманы были недовольны, злились из-за жары и скуки, а с такой едой и взбелениться недолго.

Тут я вспомнил слова Болли и Стейна. Они говорили, что в договорах с фаграми надо продумывать все мелочи, иначе хитрые ублюдки вывернут всё в свою пользу. Мы с Хотевитом решили, что кормежка за его счет, но чем именно нас будут потчевать — не говорили. Значит, живичская мразь захотела нажиться на нас!

Видать, пришло время побеседовать с Хотевитом! Поспрашивать, когда он думает вернуть долг и давно ли ему не разбивали лицо.

— Лавр, за мной! Хальфсен тоже, — бросил я и пошел к выходу.

— Кай, — окликнул Коршун. — Охолони! Это Отчаянному можно шуметь почем зря, а хёвдингу такое не с руки. Подумай, а не нарочно ли Жирные так сделали?

Я отмахнулся. Нарочно ли, не нарочно, но это уж больно походило на оскорбление. На неуважение к нам. Мы разве подаяние клянчим у Жирных? Разве мы — нищие, что на коленях выпрашивают корку хлеба? Кажется, Хотевит забыл, как мы здесь оказались и по чьей вине! Как получил свою Дагну, так выкинул нас из головы? Ничего, я сейчас ему напомню!

Едва я открыл дверь, как чуть не столкнулся с человеком, стоящим у нашего порога.

— С дороги! — рыкнул я и поспешил дальше.

Вслед за мной вышли Лавр, Хальфсен и Рысь.

— Прошу прощения, вы норды, что ищут найма?

Я отошел на десяток шагов, когда сообразил, что вопрос мне понятен и без толмача. Остановился, подумал чуток и вернулся к нежданному гостю.

— Ты кто?

Плавные черты лица, совиные черные глаза, прямой нос, будто вырастающий изо лба, черные блестящие кудри на макушке, гладкие, без малейшего пушка, щеки и яркие красные губы. Фагр, одна руна, с виду вроде парень, но весь неприятно округлый и мягкий.

— Я раб благородного господина Сатурна Пистоса. До моего господина дошли слухи, что вы ищете службу, а ему как раз нужны сильные воины. Я пришел, чтобы пригласить вашего предводителя в дом господина.

— Я предводитель, — сказал я. — А еще я спешу по важному делу. Лавр! Показывай, куда идти!

— Если вы не возражаете, я пойду с вами. Господину не понравится, если я вернусь один.

Я не возражал. Пусть идет, куда хочет, дорога-то общая. Так что фагр засеменил следом.

— Значит, ты раб? — спустя какое-то время спросил я. — А откуда тогда руна?

— Руна? — удивился фагр. — Ах да, ваш народ называет это рунами. У всех рабов моего господина по одной руне, даже у женщин. Мой господин полагает, что так рабы больше работают и меньше болеют, а женщины реже умирают родами. При этом они не так уж и сильны, и любой воин легко справится с рабом, если тот обезумеет.

— Ты хорошо говоришь по-нашему, — заметил Рысь.

— Благодарю. Я помогаю господину вести беседы с людьми из разных стран.

— Зачем ему целый хирд?

— Хирд… если не ошибаюсь, это воинский отряд, да? Увы, я не ведаю замыслов моего господина. Но знаю, что мой господин весьма уважает храбрость северного народа, часто берет нордов на службу, даже немного понимает вашу речь.

— А чем занимается Сатурн э-э-э… — подал голос Рысь.

— Пистос. У моего господина обширные интересы. У него есть виноградники на юге, он покровительствует разным мастерам, помогает им с сырьем и продажей товара.

— Так зачем ему мы?

— Как я уже говорил…