Сага о йорге (СИ)

Йорг сделал шаг вперед, переступив Ульриха, молча поднял свой пояс и застегнул у себя на талии. Затем достал из чехольчика несколько каких-то горошин и положил себе в рот.

Спрятавшись за камнями, Брета видела всю схватку. От напряжения она крепко сжимала кулаки; иногда, когда в йорга попадали копья или топоры, она закрывала глаза. Но вот битва остановилась; Брета почувствовала, что до крови закусила губу. Она не слышала, о чем говорил ярл Хьюго с ее господином; но когда йорг получил свои мечи, она глубоко вздохнула с облегчением.

Хьюго долго о чем-то просил бессмертного. Теперь, в тишине, Брета слышала голос ярла, который вдруг стал сладким и льстивым:

— …Великий воин… мы завоюем все побережье…

Чужанин стоял неподвижно. Казалось, что ярл разговаривает со скалой. Затем йорг пошевелился, под пристальными взглядами полсотни пар глаз подошел к столбу и мечом разрубил веревку, на которой висела пленница. И вдруг с силой вогнал пикерский меч в курбот. Хьярны в который раз за сегодняшний вечер открыли рты в изумлении — вот так силища! Клинок пробил мореный дуб в локоть толщиной насквозь, показавши острие с противоположной стороны.

Йорг повернулся спиной к Хьюго и молча захромал к морю. Всеми на время позабытая обнаженная черноволосая южанка схватила одежду и побежала вслед за своим освободителем. Пикеры расступились.

Неожиданно лицо Хьюго Драгера перекосила дикая гримаса ненависти. Ярл глянул на свой стрид, который еще валялся там, где он его положил к ногам пришельца, выхватил у ближайшего воина топор, со всей мощи замахнулся…

— Оглянись!! — закричала издали Брета и зачем-то рванулась, будто могла успеть и перехватить на себя полет смертельного оружия.

Блеснуло небо, разрезанное вспышкой. Йорг неуловимым движением выхватил свои мечи.

Только по одному разу взмахнул Огненный йоррунг каждым из своих удивительных клинков. И от этих взмахов, подобных вспышке молнии, топор, который летел в него, развалился пополам — разрезанный вдоль по рукояти и по металлу. А ошеломленный ярл Хьюго, выпучив глаза, уставился на свою правую кисть, упавшую на песок, и на фонтанчики крови, бьющие из обрубка. От места, где находился йорг, до руки Хьюго Драгера было несколько шагов. Как можно было достать коротким мечом на таком расстоянии, ударить, чтобы отсечь мохнатую лапу ярла? Это мечи, или точно — молнии?

Йорг направился к морю. Никто из хьярнов не решился пойти за ним, чтобы хоть издали проследить дальнейший путь Бессмертного. Ярлу взялись прижигать обрубок огнем и перевязывать рану.

Брета, прижав руки к груди, смотрела, как удаляется ее недавний знакомый. Ей стало тоскливо и тяжело на сердце. Ничего не случилось. Он исчез, растаял в лунном свете на берегу, в сопровождении южной красавицы. Пикеры собрались вместе и начали о чем-то горячо спорить, размахивая руками. На Брету никто не обращал внимания. Подождав еще немного, она опустила голову и побрела через растревоженный поселок к своей хижине.

Ульрих Унмаген улыбался. Дурачок так и остался лежать там, где бессмертный оставил свои следы, словно грея их собой, улыбаясь безумной счастливой улыбкой.

Даже не взглянув на тело Ноэмы, которое продолжало валяться у входа в убогий хейдрик, там, где ненавистную мучительницу застала смерть, Брета заползла в нору, забилась в темный угол и долго сидела, обняв колени руками. Никого из других обитателей хейдрика сейчас не было — они все побежали к месту битвы с пришельцем. Посидев, Бру встала и начала шарить по углам, выискивая съестное. Нашла половину сырой рыбины, недоеденную Ноэмой. Стала раздувать угли в очаге, чтобы приготовить рыбу. Но когда в пепле затрепетал огонек, она вдруг заплакала, впервые за эту ночь, то ли от дыма, а может еще от чего-то. Уронив рыбу в грязь, она сидела у потухшего костра и плакала, плакала… Слезы сами непрерывно катились из глаз.

А потом… Потом она поняла, что больше не будет прежней Бреты. И не будет старой лукхерхи Ноэмы, и никто не будет больше ее бить и называть дохлой рыбой. Все изменилось. Он пришел за ней, и все должно быть по-другому…

Все должно быть по-другому.

Должно.

Хлюпнув еще раз носом, вытерев кулаками глаза, Брета вылезла из лишенного тюленьей шкуры хейдрика и пошла к морю. Ноги сами вынесли ее из поселка, а затем она побежала — отчаянно, сломя голову, сбивая на камнях в кровь босые ступни, и не обращая на царапины никакого внимания.

Она нашла его далеко от поселка, на западной стрелке. Йорг расположился на берегу, у самой полосы прибоя. Просто сидел на песке, положив рядом с собой пояс с мечами, и смотрел на море. Рядом суетилась черноволосая красавица, собирая топляк для костра. Вот она нагнулась, умышленно вывалив из разорванного платья под взгляд своего освободителя обнаженные груди, соблазнительно улыбнулась…