Сага о йорге (СИ)

Заметив темную фигуру йорга, Брета почему-то обрадовалась, у нее прыгнуло и провалилось в жаркую пустоту сердце. Но потом, завидев рядом с ним красавицу-южанку, хьрнка поникла и смутилась. Отвернулась, как будто увидела что-то запрещено, такое, на что смотреть нельзя, и отступила. Но не ушла; осталась поблизости, спрятавшись за камнем.

Сидя на корточках, она набирала в ладонь песок и ссыпал его на ровную горку. Но кучка держалась плохо: на сооружение то и дело срывались крупные капли из глаз… Так она сидела некоторое время.

— Подойди… — вдруг услышала Брета в себя в сознании. Она вспыхнула, сорвалась и попыталась убежать — как же, нельзя подслушивать и подсматривать; они там, наверное, как взрослые мужчина с женщиной…

Но тот же голос, уже более властно остановил и приказал:

— Подойди ко мне!

И Белая пошла к берегу, переставляя непослушные ноги. Сердце в груди билось глухо и надрывно.

Увидев приближающуюся местную замарашку-красотку, ту самую, с которой одноглазый воин пришел к пикерскому костру, Маргарез вздрогнула и насторожилась. Хищно блеснула глазами; бросив дрова, придвинулась ближе к йоргу, даже обняла его ногу, пытаясь оказаться между воином и этой белобрысой.

Она что-то сказала на своем языке в сторону Бреты, угрожающе выстрелив взглядом. Она хочет, чтобы хьярнка не приближалась, ушла совсем. «Это мой мужчина» — говорила вся ее фигура.

Но Брета, наперекор южанке, подошла и села на песок неподалеку.

— Сядь ближе, — услышала она.

— Скажи ей… — снова проявился голос йорга. — Скажи ей, пусть идет!

Брета еще немного подумала и радостно сказала черноволосой:

— Йорг хочет, чтобы ты ушла.

Марга встрепенулись, у нее в глазах засветились страшные черные огоньки; она стала похожей на оскаленную волчицу. Но пошевелился йорг, южанка испуганно посмотрела на него. Упала к ногам воина, залопотала что-то на своем языке. Увидев, что он абсолютно равнодушен к ее слезам и мольбам, Черная снова обратилась к Брете, закричала, путая саарские и хьярнийские слова:

— Гумкраппе! Борт! Смотри надо на себя!! Гумкраппе белокурая с севера, бревно, урод! Ты…

Она задохнулась злыми и бессильными слезами.

Затем поднялась, и побрела к поселку, пряча лицо в ладонях.

Они долго молчали. Над морем занимался восток, звезды стали гаснуть.

— Зачем ты ее прогнал? — спросила Брета.

— Она сильная, и у нее красивое тело, но внутри слишком много черноты.

Бру присела поближе и прижалась плечом к спине йорга.

— Это правда, что ты бессмертный? — спросила.

— Нет, — ответил йорг, — я не бессмертный. И более того, я умру очень скоро.

Он помолчал, разглядывая горизонт.

— Не по своей воле я пришел сюда. Была битва, и мы ее проиграли. Я боролся, как мог; много саккара навечно поглотил космос. Наш скуллер захватили, и было единственным спасением — войти в глойс, провалиться в этот мутный туман… Я даже не знаю, где именно я нахожусь. Кажется — это двадцатый… А может, и двадцать первый.

Йорг пошевелился и приложил руку к лицу. Брета сейчас заметила, как пульсирует кровь в жилке на обратной стороне кисти. Раны на голове почти затянулись и зажили. Но чувствовалось, что у него болит внутри.

— Меня найдут: может, через день или два, а, может, уже сейчас, пока поднимается этот рассвет. Мне нужно уходить — хотя бы отойти подальше от места высадки, спрятать следы…

Он снова замолчал, утопив свой уцелевший глаз в морскую даль.

— Там меня уже никто не ждет, — сказал он и вздохнул. — Идти некуда. Алькараны побеждены. Теперь победители охотятся за теми, кто выжил.

— Так оставайся здесь. Ты будешь большим ярлом! — наивно и горячо вскинулась Брета.

— Я же сказал: меня, скорее всего, найдут уже сегодня. Хорошо, что я успел вернуть меркгладиусы и аварийный комплект! Если меня застанут вот таким, голым и раненым, саккара заберут мой дух, завладеют моим разумом и превратят в собственное оружие. Однако я уже почти восстановился. Нужно идти, выбирать путь, нужно войти в дверь. Но где моя дверь, я еще не знаю.

Брета смотрела, как на небе блекнут звезды и над морем разливается белесый утренний туман. Она чувствовала что-то большое и жаркое у себя внутри. Под горло подошел тяжелый клубок. Что она перед этим небом и этим морем? Что она перед этим человеком или богом? Вот сейчас он уйдет, — и все, она останется одна во всем мире, некрасивая и глупая…

Молчание затянулось. Каждый думал о своем.

Над морем показался край солнечного диска.

Он вдруг повернулся и положил руку ей на плечо. Посмотрел прямо в глаза. И Белая почувствовала что-то такое… такое, чему нет объяснения, но что разливается жгучей и непреодолимой волной внутри. Страх и пустота в сердце вдруг заполнились отражением вот этой безудержной искры, которая теплилась во взгляде единственного уцелевшего глаза.

— Я выбрал и решил, — сказал Йорг. — Я нашел выход, и я остаюсь. Минус переход — непредсказуемая вещь, но другого пути нет. Мои двери — это ты. Сохрани моё оружие.

Он поднялся и помог подняться Брете.

— Не смотри на меня. Мое тело слишком изуродовано, чтобы запомниться женщине.

— И ты не смотри на меня. Я очень некрасивая, чтобы понравиться мужчине.