Сага о йорге (СИ)

Утром буря все продолжалась. Бледный рассвет пробился через разорванные куски грозовых облаков; по каменным кровлям хижин барабанил ливень с градом. Сквозь вой ветра и грозовые раскаты слышались тяжелые удары гигантских волн, которые штурмовали скалы.

— Одрик, Одрик и Великаны вступили в схватку с убийцей Артрума! — шамкал беззубым ртом Ульрих Унмаген, брызгая слюной, пытаясь перекричать рев урагана. Он перебегал от хижины к хижине, заглядывая в дверь выпученными и горящими диким огнем глазами.

— Пришел Огненный йоррунг — пожиратель миров! — каркал старик и смеялся безумным лающим смехом в бледные и испуганные лица хьярнов. — Ждите, сейчас он явится, и схватит вас железными пальцами, и многие не доживут до утра!

Два дня и две ночи ревела буря. Но, как и любая битва, эта баталия закончилась. Облака разошлись; на третий день над Младшей головой — Унгремходе и Старшей — Хадемходе, двумя самыми высокими скалами Вестхьярна выскочило в небо равнодушное солнце. Ураган стих. Но на взволнованных груди моря и в покорному молчании черных скал на берегу осталось что-то грозовое; тревога разлилась в воздухе. Отчетливо чувствовалось: это еще не все: небо еще не вполне выплеснуло свою ярость.

Как только буря пошла на спад, поселок зашевелился. Рыбаки вышли посчитать потери после шторма. Многие не нашли своих лодок. Все, что осталось на воде, съело море; волны слизали даже некоторые баркасы, плохо закрепленные на берегу. Драгбот Хьюго Драгера уцелел, хотя оказался наполовину занесенным песком, щебнем и водорослями.

Небо только затеплилось просветами в облаках, когда из одного из хейдриков, длинной низкой полуземлянки, составленной из кусков камня-дикаря и покрытой дерном, вылезла старая Ноэма. Ветер подхватил седые жидкие космы, набросился на скудные лохмотья, прикрывающие тощее и жилистое тело старухи. Как облезлая и голодная старая лиса, ставшая на задние лапы, Ноэма внимательно осмотрела окрестности, понюхала даже воздух. Оторвавшись от наблюдения, старуха извернулась и зашипела в глубину норы:

— Эй, Бру!

Там никто не откликнулся. Ноэма подождала еще немного, продолжая тревожно следить за поселком. Раздраженно нырнула в проход, толкнула кого-то внутри берлоги и моментально вылезла назад, наблюдая, как рыбаки идут к причалу.

— Брета!! — Ноэма добавила грязную ругань.

Внутри хижины, у самого входа кто-то зашевелился.

— Вставай, дохлятина! Сеть бери, неси на мыс! — прошипела старуха. — Быстро!

Не дожидаясь ответа, старая лиса выдернула откуда-то пустой мешок, и, воровато оглядываясь, заторопилась мелкой рысью к морю.

Из хейдрика послышалось, как там кто-то громко зевнул, как будто большое животное. Потом из-под куска шкуры, которой закрывал вход вылезла на четвереньках молодая женщина.

Она прежде всего потянулась, протерла кулаками заспанные глаза, еще раз зевнула. Съежилась на холодном ветру. Затем нехотя вытащила из хижины кусок рыболовной сети, взвалила его на плечо, и, не очень спеша, так и продолжая зевать, направилась вслед за старухой.

Она была невысокой, но кряжистый, плотной и толстоногой. Увидев впервые это тело, действительно похожее на тюленью тушку, можно было бы подумать, что девушке лет двадцать пять или даже больше, может — тридцать. Но, приглядевшись, открывалось: нет, нет. Ей — никак не двадцать пять и даже не двадцать. Слишком молодая кожа на щеках и на шее, — белая-белая; слишком наивные и по-детски прозрачные глаза… Светлые, почти белые волосы собраны в две тоненькие косички. Нет, не двадцать. Этой белокурой красавице — лет пятнадцать-шестнадцать. Еще совсем девчонка.

Ноэма, которая так неласково разбудила внучку, спешила в совсем другую от причала сторону: разбитые рыбацкие лодки ее сейчас мало беспокоили. Старая лиса завернула к скалам, ловко перебралась через невысокую скальную гряду, отделяющую поселок от Гребня, спрыгнула на песок и заковыляла дальше между камнями, иногда оказываясь по колено в пенной волне прибоя.

Южный мыс — Вестхярнский Гребень выдавался узким клыком в море, образуя как будто рукоять огромной отдельно стоящей скалы — Молота. Здесь морское течение при сильном шторме выносила на берег все, что попадало в ненасытную утробу волн. После бури на скалах среди водорослей и мусора всегда можно было найти еще живую рыбу, раковины, иногда даже убитого тюленя. А иногда, когда поблизости разбивался корабль, можно было прихватить и более ценную добычу. Главное, успеть первой, чтобы никто из односельчан не перехватил добычу. Вот и спешила Ноэма, пробираясь на мыс, рискуя быть смытой в море могучим послештормовым прибоем.

На камнях ее сразу ждал неплохой улов. Только ступив на гряду, туда, где волны немного отступили, оставив после себя озерца в каменных западинах, Ноэма сразу нашла пару сельдей. А вон — еще. И еще… В каменной ловушке — оглушенный и окровавленный палтус. Вскоре мешок потяжелел, до половины заполнился рыбой.

— Хорошая буря. Хорошая… Давно таких не было…. Эхх, надо было еще мешок… — бормотала про себя старая добытчица.