Сага о Хельги

Зиму они снова провели в Сигтуне, и Хельги и Бьёрн не переставали хвалить мудрость ярла. Гудбранд, правда, ворчал, когда они позже других приходили упражняться с оружием, но другие воины завидовали им и говорили, что и сами хотели бы, чтобы их семьи были рядом. Аслак Финн, правда, сказал, что женщин в Сигтуне ему и так хватает и что одна жена бы ему скоро наскучила. Но Харальд Заяц ответил ему, что видел он как-то жену Аслака, и не сказал бы он, что она ликом похожа на Фрейю, а, скорее, в ней есть что-то от мудрой вёльвы[47]. Рагнар Лысый спросил, за мудрость ли ее так высоко оценил Харальд, но тот ответил, что от вёльвы у нее морщинистое лицо и кривые зубы. Аслак побледнел и сказал Харальду, что если тот не замолчит, то его брюхо скоро будет пытаться переварить сталь меча Аслака. На это Харальд рассмеялся и ответил, что, даже если воткнуть в него все мечи и копья, что есть на их корабле, все равно жена Аслака красивее не станет. Аслак сплюнул на землю и ушел.

Упражнения с оружием день ото дня становились все тяжелее, потому как Гудбранд требовал, чтобы они одинаково хорошо бились и в стене щитов, и один на один. Он говорил, что час битвы приближается, но неведомо ему, будет ли битва та на земле или на море. А на море, на борту вражьего корабля, нельзя укрыться за щитом товарища, и тот, кто не может сам убивать или ранить, рано или поздно отправляется за борт. Тем более что люди Олафа бились в разных землях, и их нельзя назвать неопытными воинами. Как бы то ни было, но к исходу месяца Тора[48] Хельги стал замечать, что его сноровка в битве на мечах растет. Понятно, что с Кетилем ему было не совладать, однако не раз выбивал он оружие из рук Бьёрна или Аслака. Кетиль говорил, что Хельги наконец нашел свои ноги и теперь он бьется всем телом, а не только руками. А сам Хельги говорил, что чувствует, как все его силы на какое-то мгновение могут прихлынуть к острию меча. Даже сам Гудбранд как-то похвалил Хельги за умение, добавив, что в тот день в месяц жатвы, когда он впервые его увидел, думал он, что не пережить Хельги первого же боя, ежели за ним никто не будет присматривать. На это Хельги ответил, что хотел бы он, чтобы и его враги по-прежнему думали так же.

Кетиль тем временем пропадал с лучниками. Он учил их стрелять как хазары на службе у базилевса.

– Помните, – говорил он, – даже лучший из воинов Олафа не сравнится с самым последним из лучников, что служат базилевсу. Ты не успеешь сосчитать до тридцати, как он успеет выпустить пять стрел. И все они летят в цель. Конечно, их луки другие, и я больше всего жалею, что не привез ни одного, так как думал, что здесь они мне не пригодятся, а все будут решать хорошие удары меча. Но пришло время, когда не так просто будет нам добраться до наших врагов. И только стрелы позволят нам сдержать их натиск.

Кетиль показывал Калле и остальным, как выпускать три стрелы так быстро, что первая из них не успевала упасть, пока третья только взмывала в воздух. Он учил всех стрелять вбок, а не прямо перед собой, чтобы стрелы били в не защищенные щитом места, учил метить в цель, стоя на раскачивающейся палубе. Калле спрашивал его, не хочет ли он сам стать лучником, на что Кетиль смеялся и говорил, что в их краях лук – удел женщин, и ни один воин не пойдет за вождем, что стоит с луком в стороне, пока остальные врубаются в стену щитов.

В том же месяце у Хельги и Ингрид родилась дочь, которую они назвали Эдлой в честь той, что спасла Ингрид с сестрой из рук Гутторма сына Торвинда. А еще через неделю у Бьёрна родился второй сын, которого назвали по дедушке – Торбрандом. И Хельги потом говорил, что после нескольких лет странствий он наконец обрел дом, хотя и вдалеке от родной стороны.

Но вот на озере Меларен начал таять лед, и пришло время вновь смолить борта и ладить канаты и паруса. Как только последние льдины уплыли на юг, ярл велел им всем отплывать. За зиму он успел пополнить свою дружину, и на место павших в Халогаланде пришли новые воины. Недостатка в желающих биться с Олафом сыном Трюггви после его похода на север Норвегии не было. Ярл дал корабль и Ратибору, так что Велимир покинул команду Кетиля, сказав на прощание, чтобы для него сохранили одно место на весле, ведь на «Чайке» весла короче и легче, чем на «Лебеде» Ратибора. И всего у ярла было двадцать кораблей и двенадцать сотен людей. И еще «Железный баран», который так больше и не выходил в море.

Над судьбой «Барана» ярл думал долго, потому как среди советников его не было согласия в том, как он может послужить в бою. Но решающее слово сказал Ратибор: