Сага о Хельги

– Сигвальди сказал, что он позаботится о том, чтобы Астрид больше никого не могла послать к Олафу, – сказал он. – Еще он предупредил, что нас будут искать, потому как стражники у ворот расскажут людям Олафа, когда те проснутся, про драку с двумя пьяными рыбаками у ворот.

– Не знаю, поверит ли кто, что два рыбака могли убить трех воинов, но главное, что тайна наша будет сохранена, – продолжил Кетиль. – Однако нам лучше торопиться, потому что вот-вот за нами погонятся два больших корабля.

Хельги ничего не говорил, а только морщился, потому что его бок болел при каждом гребке. Кетиль сказал:

– Раз ты можешь грести, рана неглубокая. Сейчас мы поставим парус, и я перевяжу тебя заново.

– Ты очень добр ко мне, Кетиль, – сквозь зубы пробормотал Хельги.

– Это не доброта. Это забота. Я забочусь о том, чтобы ты запомнил: если в бою ты даешь волю гневу, это будет причинять тебе боль. И еще ты назвал себя Туранду, и кое-кто мог это услышать.

– Прости, Кетиль, ты прав, – ответил Хельги. – Но согласись, что это я придумал следить за кораблями Олафа.

– Да, задумал ты хорошо. Однако, что бы ты стал делать, если бы ты был один, когда Туранд вышел из Йомсборга. Бился бы один с ними тремя? В следующий раз постарайся сначала думать, а потом бросаться в бой.

– Хорошо, Кетиль, – грустно сказал Хельги.

– А еще, когда мы придем на Боргундархольм, мы выпьем пива за то, что ты убил змею. А ты расквитаешься со мной, если сложишь об этом вису.

И Кетиль принялся ставить парус.

Ветер дул с северо-запада, поэтому шли они круто к ветру и очень медленно. Кетиль то и дело смотрел в сторону Йомсборга, опасаясь, не появятся ли из-за мыса преследующие их корабли. Но потом он заметил, как много других рыбачьих лодок показалось из окрестных деревень и хуторов, и успокоился.

К тому времени, когда солнце было на юго-востоке, они были у выхода в открытое море, и здесь лицо Кетиля снова помрачнело. Хотя солнце светило по-прежнему ярко, в море ветер стал свежее и волны выше. Кетиль кивнул Хельги, и они натянули полог из шкур на нос лодки, чтобы ее не так сильно захлестывало, потому как Боргундархольм был на северо-востоке, и идти им приходилось на север вполборта к волне, что сносила их к востоку.

Хельги предложил пристать к берегу и подождать, не стихнет ли ветер, но Кетиль ответил, что назавтра может начаться настоящая буря, которая заставит их сидеть на берегу несколько дней. К тому же их могут искать люди Олафа, а местные венды вряд ли будут к ним так же дружелюбны, как рыбаки в Зунде. И, наоборот, при свежем ветре они могут дойти быстрее, и им надо будет только почаще вычерпывать воду.

Так, меняя друг друга на кормиле, они шли весь день, и к вечеру Хельги начал волноваться, не прошли ли они мимо Боргундархольма. Однако Кетиль ответил, что Боргундархольм слишком большой, чтобы его не заметить, а поскольку шли они прямо на север, то ветром их должно было снести прямо на остров. Но Хельги все равно вглядывался и на север, и на восток, и на запад. Наконец, когда солнце уже прошло запад, на севере показалась серая полоска земли.

К берегу они подошли уже в темноте. И Хельги громко поблагодарил богов, когда увидел три горящих костра в двух милях от них. Они опустили парус, потому как идти им приходилось против ветра. Кетиль закрепил руль и сел на весла вместе с Хельги.

– Я думаю, как мне поступить лучше: сначала выпить подогретого пива, а потом лечь спать, или наоборот? – сказал он.

– Если бы на мне была сухая одежда, я бы лег спать прямо в лодке, когда мы ее вытащим на берег, – ответил Хельги. – Но хотя мы и согреемся греблей, я бы предпочел, чтобы и в брюхе у меня было что-то теплое.

– Я сделаю так: сначала выпью пива, а потом лягу спать. А когда проснусь, выпью еще пива, – решил Кетиль.

Хельги рассмеялся, и они быстрее заработали веслами. Так прошло немного времени, и их окликнули с «Чайки». Кетиль назвал себя, и подбежавшие воины помогли вытащить на берег лодку, а Торгейр велел подогреть им пива и найти сухую одежду. Потом, когда они грелись у костра, он спросил:

– Как поживают венды?

Кетиль ответил:

– Мы не со многими из них говорили. В этот раз мы больше общались с йомсвикингами и с людьми Олафа сына Трюггви.

– Неужто плавали в Йомсборг? Ведь Сигвальди – враг ярлу, – снова спросил Торгейр. – А что за дело у вас было с людьми Олафа? Не такое ли, после которого надо перевязывать раны на боку?

Торгейр показал на Хельги. Тот улыбнулся и ответил:

Вырвал Торбранда сын навеки змеиное жало,
Прошлой ночью он исполнил обет, как пристало.

Торгейр удивился:

– О каком обете ты говоришь? Змеиный язык – это Туранд? Но где вы его встретили?

Тут Кетиль рассказал ему, как все случилось в Йомсборге и Волине, и добавил: