Сага о призраках: Живым здесь не место…

Ах, эти премилые пьяные драки с использованием всех подручных средств: ног, рук, локтей, коленей, зубов, лба, бутылок с отколотыми горлышками, табуреток, столов, свечей и подсвечников, оленьих и кабаньих голов, портретов, пейзажей и натюрмортов с отличными крепкими рамами, люстр, людей, дверей, полов, стен, потолка и попавших под руку животных. Вас когда-нибудь лупили по спине живой уткой? А орущим котом по лицу колошматили? Нет? Ну что же, юноша, я вам не завидую, у вас всё впереди. Один раз кто-то сгоряча выгреб из ящика охапку салфеток и яростно обрушил её на голову противника, но ничего интересного из этого не вышло. Салфеткобоец потерпел поражение. Но поговаривают, поговаривают, где-то в Закаракэтии есть непобедимый ханси салфеточных боёв. По крайне мере, другие салфеточные мастера одолеть его не могут вот уже много-много лет.

Любая уважающая себя таверна начинается с пьянки, а заканчивается мордобоем. Не всегда, конечно, но бывает. Кто-то перекусить забежит на скорую руку, а по морде всё равно получит. Закажет себе тарелку борща со свининкой, а его самого в этот борщ и окунут. Как писал великий поэт, по усам хоть и бежало, в рот ни капли не попало. И голодный остался, и сам как свининка несолоно хлебавши отправился восвояси, на ходу вытирая щёки, губы и подбородок с таким усердием, что со стороны могло показаться, что человек только что очень вкусно и сытно пообедал.

Вообще, в природной версии таверны “Красного рога” “Синий рог” собралась отборнейшая шваль, будто по городскому дну прошлись скребком и собранную грязь гущей плюхнули сюда. Бродяги, попрошайки, мусорщики, продажные женщины и мужчины и их покупатели, скупщики краденого, работорговцы, содержатели притонов, воры, убийцы, бездарные учителя… Изредка более приличный люд: торговцы чем-то менее разумным, чем рабы (например, мебелью), ремесленники… Затесалась даже парочка монахов и какой-то угрюмый коротыш в камзоле и треуголке, сунувший пальцы меж пуговиц жилетки. И то ладно, что “Синий рог” не унаследовал от “Красного рога” стен с крышей, иначе вряд ли бы он вместил всех желающих, которые в свои более живые дни собирались, как правило, в разное время.

Кому-то повезло, и он оказался на острове вместе со своей подружкой. Или не повезло, если теперь он совершенно не знал, что с ней делать. Мало того, несчастный и близко не представлял, как ей такое поделикатней сообщить. Ну, знаете, когда любовь проходит, а уважение остаётся. Женщины убийц, мусорщиков и бездарных учителей ведь такие чуткие люди, что в общении с ними деликатными становятся даже инквизиторы и прапорщики. Попробуй таких не уважь. Можешь не любить, но уважать обязан, хотя бы иногда. Один такой ходил всё, хорохорился, говорил, разлюбил я тебя и уважать не хочу. Не буду, говорил он, и всё тут, так, мол, честно и правильно будет. Не хочешь, сказала она в ответ, как хочешь. И теперь, сказала она, уважать ты никого не будешь, даже если захочешь. И уважалку-то ему секатором отсекарила. Сказала как отрезала. Или отрезала как сказала.

– Эй, Хей! Подгребай к нам в таверну “Синий рог”, скотина ты ушастая! – окликнули Краснощёка из бесстенной таверны.

Тут выявляется интересная закономерность: чем меньше стен у здания, тем оно вместительней. Следовательно, если стен у здания не будет вообще, оно способно вместить в себя всё население мира.

Хейзозер, который вдруг ни с того ни с сего стал ушастой скотиной, узнал по голосу своего приятеля-соседа Ерёму, кузнечного подмастерья. Глаза у Ерёмы походили на два мерцающих красным раскалённых уголька, а грудь с животом и ноги до колен закрывал кожаный фартук.

– Здравствуй, Ерёма.

– Да куда уж здоровее! – поддел Ерёма.

– А… э… – Хейзозер покрутил головой. – Почему таверна “Синий рог”, я понимаю, но где она?

– Так это её призрак, а призраки никому не видны! – хохотнул Ерёма.

Вообще Ерёме всё бы хиханьки да хаханьки. Такой уж человек, вернее, призрак. Ему и собственная смерть казалась презабавной штукой, что он сейчас же и подтвердил:

– Хейзер, а ты знал, что увидеть тараканов во сне – это к скорой собственной смерти?

– Впервые слышу, – пожал плечами Краснощёк. – С чего ты взял?

– А мне позапрошлой ночью приснились тараканы, а на следующий день меня кокнули магцари.

– А боги тебе не снились?

– Хм, знаешь, не снились мне боги, Хейзер, не снились. Только тараканы.

– И как тебе помогает эта мысль?

– Никак.

– А вот боги помогут.

– Опять ты за старое. Я, конечно, верю в богов, но, видишь ли, тут такое дело… – Ерёма посмотрел налево, посмотрел направо, накрыл ладонями уши Хейзера и покрутил его головой. – Оглянись, мой друг, оглянись! Смотри, смотри же внимательней! Что видишь ты, несчастный? Этот свет и есть тот свет! Вот что ты видишь, несчастный! Проклятые храмовники дурили нас, как могли. Нет, я верю в богов, просто, может, всё работает как-то по-другому, а нам неведомо то? Или где случился сбой?

Краснощёк, недовольный таким вольным обращением со своей головой, отдёрнул её и фыркнул, как сердитая лошадь.

– Какой ещё сбой? – спросил он. – Это испытание.

– Точно, испытание сбоем.