Сага о розах. Книга первая

В конце концов, у драконов не так развит инстинкт размножения, как у людей. Некогда, до тех пор как их стая оказалась заперта в этом мире, молодой дракон мог дожить до глубокой старости, прежде чем решал найти среди готовых к браку ля шеа свою невесту шеа мереш. И женщины‑драконы вели себя аналогично. Пары образовывались один раз и на всю жизнь. После гибели одного партнёра второй чаще всего умирал от тоски. Так что неудивительно, что заглядывать в глаза в поисках отклика мало кто стремился. Да и природа благоразумно уберегла драконов от горячего желания заниматься брачными играми.

Но в этом мире всё стало в разы хуже. Отныне жизнь мереш стала ограничена коротким сроком человеческой жизни. И, по сути, обретая жену, дракон обрекал себя на скорую смерть. Не очень-то много кто преодолевал апатию, возникающую из-за смерти мереш, а потому тех, кто переступал рубеж в девять веков и мог считаться стариком, в их стае остались лишь единицы.

Второе обстоятельство, сподвигшее Зарраха вести холостяцкую жизнь, заключалось в нежелании разрывать близкие отношения с кузеном. Дружба между драконами, даже родственниками, нечастое явление, и Заррах гордился тем, что так хорошо ладит с двоюродным братом. Однако приняв пожелание императора Шерраха он открыто пошёл против Снерша. И к чему это привело было видно уже сейчас.

Третье обстоятельство – не такая уж честь и радость быть императором Хранителей Неба. Нормальному дракону положено жить поодаль от других драконов, всячески накапливать своё богатство и охранять его. А для этого что за беспредел покидать свою сокровищницу ради каких-то там политических забот! Так что не зря ритуал избрания владыкой был связан не только с демонстрацией силы. Основную её часть составляло то, чтобы доказать стае способность отодвинуть свой самый сильный инстинкт на второй план. Стая должна была убедиться в том, что во главе её встанет тот, кому действительно важно всеобщее благополучие народа.

И хотя такому «блаженному» дракону было принято подчиняться беспрекословно, смотрели подданные на него косо.

Четвёртое обстоятельство (уже четвёртое!) оказалось связано с тем, что Омико не нравилась Зарраху. Сподвигнув себя на решение заняться поисками шеа мереш, он представлял своей избранницей девушку, что была бы похожа на его мать. Он, конечно, смутно помнил её. Ведь едва молодой Заррах достиг половой зрелости, отец предоставил сына своей собственной судьбе и на прощание дал из своей сокровищницы камень. Крошечный и один единственный. Однако этому самоцвету было суждено стать началом новой обильной сокровищницы. А ещё он означал, что после своей смерти отец-дракон намерен завещать своё богатство отпрыску – огромная щедрость с учётом того, что вместо родственных драконы больше ценят дружеские связи. Но из-за всего этого свою мать Заррах помнил плохо. Во всяком случае внешне. Интуитивно он знал какую девушку хочет в жёны. Ею должна была стать утончённая натура, склонная познавать природу окружающего её мира. Кто-то, кто не любит попусту тратить время. Ей должны были быть свойственны честность, открытость, способность радоваться каждому новому дню… Да и много других прекрасных качеств! В общем-то все те, что полностью отсутствовали у Омико.

Глядя на свою мрачную мереш у Зарраха язык не поворачивался назвать её также, как во время их брачной ночи. Какая она сайди муаш? Какое «моё самое большое сокровище»? Вон с какой ненавистью она обводит взглядом комнаты, которые он так старательно возводил и обставлял для той, что должна будет жить здесь. Ему хотелось, чтобы его мереш была счастлива и дарила счастье ему. А что может подарить ему эта особа – бессовестная охотница за чужим богатством?

Да, для дракона ничего не может быть хуже, чем понимание, что некто льстится к нему с целью добраться до его сокровищницы. И поэтому Заррах, считая, что Омико соблазняла Ортольда исключительно из-за выгод, что может принести ей брак с этим человеком, скрипел зубами от отвращения. При этом он был полностью убеждён, что если бы заранее знал, что человеческие законы всё же определят ему эту женщину, то он бы ни за что не дотронулся до неё в том пожаре. Пусть бы она сгорела дотла! О, неужели его желание отомстить Снершу было столь велико в тот момент? Зачем он подумал, что титул императора не должен достаться брату? Какое ему дело до человечества, да пусть оно пропадом сгинет, лишь бы ему избавиться от этой ужасной Омико!

Но прошлое назад не вернуть. Вдыхая сладкий запах мереш, Заррах знал, что отныне скорее умрёт, чем позволит этой девушке покинуть его. Он знал, что если и сможет причинить ей боль, то только на словах или в порыве страсти. Он знал, что с тех пор, как она стала его, от жизни этой девушки зависит его собственная.

Это был ещё один инстинкт драконов.

Глава 14