Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

Громкий, резкий, не терпящий возражений приказ прозвучал от другого костра, у которого сидел рыцарь. Эм еще при первой встрече поняла, что перепутала: этот рыцарь был в черных доспехах. Значит, им встретится в голубых. На ее счастье, простолюдины говорили на ломаном Всеобщем, которым она свободно владела.

– А ну за работу! Лошадей привести в порядок. Мои доспехи и оружие вычистить. В лес по дрова! А девушку не трогать! Ясно, хамы?

– Воистину, благородный господин Сверс, – буркнул Скомлик. Его дружки опустили головы.

– За работу! Выполняй!

Ловчие зашептались.

– Судьба нас покарала энтим засранцем, – пробормотал один. – И надыть же было префекту-та аккурат его над нами поставить, лыцаря затрахатого…

– Ишь, важный какой, – тихо промямлил другой, оглядываясь украдкой. – А ведь девку-та мы, ловчие, отыскали… Наш нюх тому виной, што мы в русло Сухака-та завернули.

– Угу. Заслуга, вишь, наша, а энтот благородный награду-та хапанет, нам едва чево достанется… Флорен под копыты кинет, хватай, ловчий, поблагодарствуй за господску-та ласку…

– Заткнись, – прошипел Скомлик. – Ишшо услышит, неровен час…

Эми осталась у огня одна. Рыцарь и оруженосец внимательно глядели на нее, но молчали.

Рыцарь был уже в летах, но еще крепкий мужчина с суровым, меченным шрамом лицом. Несколько дней пути, когда выбрались из каменных ущелий и спустились вниз, в зеленые долины, отделили их от пекла и беспросветных песков. И рыцарь, и оруженосец поначалу пытались выудить у нее информацию, задавая вопросы на необычном диалекте Старшей речи, но она не понимала и отвечать не хотела, поэтому они вообще перестали к ней обращаться. Казалось, она больше не представляет интереса. Ею занимались только мужчины, велевшие называть себя ловчими. Эти тоже пытались ее выспрашивать, и были грубы.

Все, к чему стремилась Эм – попасть к Эмгыру. Остальное не имело значения.

Они встретили рыцаря в голубых доспехах достаточно скоро, пробираясь через вересковые заросли.

– Ай-яй! – буркнул Скомлик, глядя на загородивших им путь всадников. – Быть беде. Энто Варнхагены из Сарды…

Наездники приближались. Впереди на могучей сивой лошади ехал гигант в вороненых с голубым отливом латах. Сразу за ним держался другой латник, сзади следовали два наездника в простых грязно-коричневых одеждах, несомненно – слуги.

Нильфгаардец в крылатом шлеме выехал им навстречу, сдерживая пляшущего гнедого. Его оруженосец нащупал рукоять меча, повернулся в седле.

– Стоять сзади и следить за девушкой, – бросил он Скомлику и его ловчим. – Не вмешиваться!

– Дурни, што ль, – тихо проговорил Скомлик, как только оруженосец отъехал. – Не дураки в разборки промеж господ из Нильфгаарда мешаться.

– Будет драчка, Скомлик, да?

– Как пить дать. Промеж Сверсами и Варнхагенами родовая вражда, кровная месть. Слезайте с конев. Девку стерегите, в ей наш спор и выгода. Ежели счастье привалит, вся награда наша.

– Варнхагены небось тоже девку ишшут. Ежели победят, отымут… Нас токмо четверо…

– Пятеро… – сверкнул зубами Скомлик. – Один малый из Сарды, сдается, мой свояк. Увидите, в энтой драчке наш будет верьх, а не господ лыцарев…

Эм стояла в оцепенении, страшном напряжении. Их было четверо, а не один, и эти простолюдины-ловчие явно не были намерены как-то помогать. «Я не могу, не могу убивать, – стучало у нее в голове. – Если убью, назад пути не будет».

Рыцарь в голубых доспехах натянул поводья сивки. Крылатый встал напротив. Спутник Голубого остановился позади. Его странный шишак был украшен двумя лентами кожи, свисающими с забрала и напоминающими огромные усы или моржовые клыки. Поперек седла Два Клыка держал грозно выглядевшее оружие, немного напоминавшее шпонтон, но с более коротким древком и длинным железным острием.

Голубой и Крылатый обменялись несколькими словами. Не было возможности расслышать, какими, но тон рыцарей не оставлял сомнений. Это не были дружественные слова. Голубой вдруг выпрямился в седле, резко указал на Эм, проговорил что-то громко и зло. Крылатый в ответ крикнул так же зло, махнул рукой в железной перчатке, явно приказывая Голубому идти прочь.

Эм не могла больше ждать. Она сделала пальцами знак Аард, как показывал ей Геральт, и попыталась выбить голубого рыцаря из седла. Бесполезно: слишком далеко. Она сосредоточилась, придумывая, каким образом предотвратить этот бой, как помочь выжить рыцарю, подобравшему ее в пустыне. Это ее единственный шанс безболезненно попасть в императорские покои…

Первым упал оруженосец крылатого, его грудь пробил шпонтон другого оруженосца. Двое против одного. Эм бросила взгляд на свой гвихир, висевший на ремне у Скомлика. Она не могла убить их. Каждая жизнь ценна, неповторима. Отнять у них жизнь означало отнять что-то важное у самой себя. Эм вздрогнула, вспомнив, как кинжал в ее руке вошел в шею наемника когда-то давно, в лесу. Тогда это была не она. Она опустила голову в бессилии, не желая наблюдать, как рыцари жесточайшими ударами уничтожают друг друга.

Вскоре грохот о железо, крики и топот лошадей стих.

– Позабивали дружка дружку, сукины дети, – охнул ловчий, стоявший рядом с Эм.