Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

— Если ты зашьешь мне рот и обездвижишь, я не смогу существовать, — спокойно возразила Эм. — У меня есть получше идея: объясняй мне как следует и заранее, где опасность и как лучше поступить. Расскажи подробнее, как вы тут живете, покажи поселения, чтобы я все увидела. Долго еще до убежища?

— Лишняя информация только испортит тебя. У тебя явно проблемы с мыслительным процессом.

— Нет, но у меня проблемы с соблюдением правил.

— Это даже хуже.

— Ладно, тогда давай я начну первая?

Дидо повернулся к ней корпусом, чем выдал свой интерес, и Эми описала ему свой мир — с Солнцем и Луной, временами года, раздробленностью и многообразием. Она так хотела вернуться домой, что с упоением воссоздавала атмосферу, нюансы, мышление, общение обитателей. Особенно занимательным Дидо нашел описание чуждой ему магии и рас, а также той части, где можно было безнаказанно совершать насилие.

— Безобразие, — выдохнул он с восхищением и отвращением одновременно и поведал ей о самом чудесном создании своего мира — Божественной Серафиде, защитнице и повелительнице всех живых существ. Оказалось, что именно она решает, когда и что произойдет, расцветет или угаснет. — Более того, она решает, будем ли мы продолжаться или нет. Вот уже почти декаду нет Свенти — ночи, в которую индивиды находят друг друга и сближаются. Мы прогневили нашу повелительницу, но все же надеемся, что она сжалится над нами.

Эми была поглощена лесом, в который они въехали накануне. Гигантский, с высокими деревьями и пышными кронами, он напоминал ей о детстве. Когда-то давно Эм любила ложиться на землю и наблюдать за насекомыми под листами подорожника и других растений. То, что было для нее продолжением травы, для муравьев и жуков вполне могло быть плотным лесом. Теперь же и сама она ощущала себя муравьем.

Признание Дидо потрясло ее настолько, что она оторвалась от созерцания природы и посмотрела на мага.

— Дидо, подожди, ты хочешь сказать, что вы сближаетесь только раз во много лет? Ты ведь размножение имеешь в виду, правильно?

— Да, так. А как у вас все происходит?

— У нас? — тупо повторила Эм, вспомнила, как часто и разнообразно любил ее Геральт, и залилась краской смущения. — У нас… По желанию и возможности. Может, пять раз день, а может, и меньше, смотря по обстоятельствам…

— То есть как это? — ужаснулся маг. — Должно быть, у вас все перенаселено!

— Нет, мы ведь не для размножения часто это делаем, а для приятных ощущений.

— Прия… Что… Как…

— Ты в порядке? — забеспокоилась Эми, увидев, что маг побелел, как полотно, и протянула руку, но он отпрянул и демонстративно отвернулся. — Это что же, осуждение? Может, объяснишь, что тебе не нравится? Ау!

Как показала практика, в такие моменты дергать мага было бесполезно, потому Эм бросила это занятие и вернулась к лесу. Она была готова делать что угодно, лишь бы отогнать тоску и печаль по любимому человеку, главное, страх, что он уже попрощался и забыл ее, не зная, как отчаянно она нуждается в его присутствии и помощи. «Геральт, — без конца молилась Эми, — пожалуйста, подожди еще немножко, не прощайся со мной так скоро, я все сделаю, чтобы вернуться. Я не могу без тебя…»

Трисс слушала Геральта внимательно, не перебивая и не меняя положения, поэтому о ее негативной реакции на услышанное можно было судить лишь по пульсирующей жилке на шее и некоторой бледности. Когда же ведьмак закончил свой рассказ, она по-прежнему сохраняла молчание, но на этот раз предметом ее внимания стала несуществующая точка на обоях напротив.

— Трисс, скажи что-нибудь.

— Мне нечего сказать, — вяло отозвалась чародейка и убрала прядь рыжих волос с лица. — Я думаю, ты и сам это понимаешь.

— Трисс…

— Нет, Геральт. Если ты хотел услышать ответ на твою чудовищную, вопиющую просьбу, то вот он: нет. Это все, что тебя привело ко мне?

Ведьмак прислонился к комоду и уперся ладонями о его край. Он ожидал такой реакции, и все же сдаваться не собирался.

— Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы пытаться помочь… Другу, — осторожно начал он. — Другу, попавшему в беду.

— Ради бога, Геральт, давай без этого. Какой она тебе друг? — Трисс наконец набралась мужества посмотреть в желтые усталые глаза, которые вспоминала чаще, чем хотелось бы, но не выдержала их тяжелого проницательного взгляда. — Я думала, что я тебе друг. Но ты приходишь ко мне с ужасной просьбой — рискнуть своей жизнью ради блажи, фантазии, и при этом даже не планируешь испытать укол совести. Это нечестно.

— У меня и в мыслях не было подвергать тебя опасности.

— А что же тогда у тебя было в мыслях? Геральт, давай начнем с того, что я никогда не слышала ни о какой Вилене, а мы, как ты знаешь, стараемся держаться нашего тесного круга. Парад планет, о котором ты упомянул — выдумка, это доказано и проверено. Портал, который ты хочешь открыть — безумие, пустая трата сил, и нет никакой возможности отыскать твою… подопечную, — нашлась чародейка и мягко добавила: — даже если бы был шанс, что она не погибла, которого, конечно, нет. Мне очень жаль, Геральт.