Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

Конь под Эм фыркал, нервничал, чувствуя ее настроение и неуверенность в седле, но покорно нес ее вперед, разбрасывая из-под копыт комья грязи, ровно до тех пор, пока она, отвыкшая от седла и совсем потерявшая связь с действительностью, не затянула слишком сильно поводья. Возмущенный, конь сбросил скорость, понес ее в сторону и, встав на дыбы, скинул нерадивую наездницу в грязь. Ошеломленная, Эм не сразу опустила поводья, прокатившись на животе по размытой земле и, усевшись прямо возле дороги, под проливным дождем, поджала под себя ноги, удивляясь тому, как правдоподобно болит отбитый бок. До нее внезапно дошло, что любое ее действие лишено всякого смысла, даже глупо, ведь, куда бы она ни отправилась, окажется все там же – нигде. И все же ее тайный враг ошибся в расчетах. Там, где Эм постигло несчастье родиться, все было не так плохо, как он пытался показать. Там земля не тянула к себе с такой силой, запахи не мучили интенсивностью и неприязнью, а люди не были настолько озлоблены и больны, как ей привиделось за короткий срок пребывания в последнем бреду.

Трясясь от холода, Эми никак не могла постигнуть, за что ее так мучают. Что и кому она сделала? Все, чего она хотела, это помочь окружающим, сделать мир чуточку лучше. Разве было у нее что-то хорошее, начиная с ее рождения, кроме тайных мечтаний о ведьмаке? Теплые нежные руки матери, добрейшей души человека... Она всегда страдала молча, кротко, и так же кротко и молча ушла из жизни в самом расцвете сил. Она не могла примириться со своей унылой жестокой жизнью. Стоило ли ей так страдать? За что? Стоило ли Эм так долго и упорно бороться с неизбежным? Геральт... Геральт погиб в одиночестве, в грязи, темноте. Эм должна была быть там, рядом с ним, прикрывать его спину и вместе с ним уйти. Таково было уже ее предназначение. Но кому до этого было дело?

За своими размышлениями Эми не заметила приблизившегося всадника. Спрыгнув с красивой буланой кобылы, звеня кольчугой, мужчина сбросил с головы капюшон и произнес:

- Эм, не дури. Поднимайся.

- Опять ты, – сокрушилась девушка, протирая глаза, залитые дождем. Она не знала, кто на самом деле находится там, по ту сторону желтых кошачьих глаз, но не могла не признать, что его спокойствие заразительно. Горько усмехнувшись, она добавила: – Что, никаких больше балов, а?

- Упрямишься, как обычно, – констатировал Геральт, поднимая ее за исхудавшие острые плечи. – Если это иллюзия, то самая поганая из возможных, не находишь?

- Пожалуй, – согласилась Эми, безвольно следуя его указаниям, и приземлилась с его подачи на невесть откуда взявшегося украденного коня. – И что теперь?

- Назад, я так понимаю, мы не вернемся? – Эм отрицательно покачала головой, разглядывая узкую светлую полоску неба вдалеке, на горизонте. Наверное, там не было дождя. – Я так и думал, – ведьмак прижал ноги к бокам Плотвы и потянул за собой коня Эм. – Тогда нужно найти крышу над головой. Если только ты уселась в грязь не для омоложения зада. Вдруг для эффекта процедура должна занять всю ночь? – Эм не отреагировала, и ведьмак сделал еще одну попытку: – Ты знаешь, что твоего коня зовут Крышей?

- Помолчи, – взмолилась Эми, закрыв глаза. Его глубокий низкий голос выворачивал ее наизнанку.

Они нашли прибежище глубокой ночью, у нелюдимого угрюмого старика, по случайности не спавшего в поздний час. Эм и сама помнила, как тяжело было найти ночлег, в особенности, когда лицо ее было обезображено шрамами. В то время куда спокойнее и безопаснее было спать под деревом, среди разнообразных звуков леса.

- Я впустил вас только потому, что однажды мне помог ведьмак, – грубо обозначил старик, с трудом передавая звуки беззубым ртом, пока провожал их на чердак. – В селение не лезьте. И с утра чтоб вас не было.

Он выдал Геральту прохудившийся засаленный соломенный матрас, слишком узкий для двоих, и не оставил даже свечки.

Промокшие насквозь, уставшие и полные тяжких дум, Эм и Геральт не нашли особой разницы между улицей и чердаком – так там было холодно, темно и сыро. Но, по крайней мере, не заливало сверху водой.

Ведьмак и не думал упрекать Эми в потере сытного ужина, завтрака и обеда, а также горячей душистой ванны, теплой удобной кровати и вещей, без которых девушка безбожно мерзла. Он расправил мартас, усадил на него Эм, с которой предварительно снял плащ, требующий тщательной выжимки, и дал ей относительно сухое белье из того, что было с собой.

- Расседлаю, – пояснил он, спускаясь вниз по скрипучей ненадежной лестнице.

Эми осталась одна в сыром холодном помещении, заполненном вековой пылью. Она так измучилась, что не могла даже пошевелиться, слушая сквозь полуобморочное состояние стук капель по кровле покосившегося дома, поэтому, возвратившись, Геральт обнаружил ее на том же месте.

- Ты продрогла, – мягко произнес ведьмак, стаскивая с нее поношенную куртку, под которой блестел тонкий слой странной продырявленной кольчуги из другого мира.

- Зачем ты это делаешь? – спросила Эми с невыразимой болью в голосе.