Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

— Как скажешь. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о том, что скоро совсем стемнеет и… — Геральта прервал громкий короткий вскрик и смех, за ним последовавший.

— Совсем не страшно! — крикнула Эми в полный голос, ликуя. — Совсем!

— Выпьем еще?

— Да! Выпьем еще! — крикнула Эм, чмокнула Геральта в губы и пришла в ужас от самой себя. Геральт подался вперед, к ней, увидел, что эффект выходит противоположный, и отметил с улыбкой:

— Орать без конца тоже не лучшая идея.

— А мне нравится!

— Это хорошо, но ты так быстро охрипнешь, а я оглохну. Иди ко мне поближе.

Эми помотала головой.

— Когда я к тебе прикасаюсь, у меня в голове все путается, и вылезает что-то. Я лучше пойду.

— Но ведь это не больно, так? И куда ты пойдешь? — Геральт удержал ее за запястье, осознав, что лучший способ помочь ей — прикасаться почаще. Эм убрала руку. — Ты ничего не знаешь здесь. Переночуем. Потом я тебе все покажу.

Звучало вполне разумно. К тому же, перед глазами все было нечетко, расплывалось, а ноги не держали. Эми села обратно и принялась ковыряться в неухоженных ногтях.

— Косичка убивает пауков, а я не могу, — призналась Эми нехотя, подняв на Геральта глаза. — Мне нельзя без него. Не надо было убегать. Не знаю, что на меня нашло.

— Я тоже убиваю пауков, — заверил ее Геральт. — Со мной безопасно.

— Точно?

— Точно. Ляжем здесь, — ведьмак стянул рубаху, подцепив ее на спине. — Только ты должна знать, что у нас принято спать голыми, друг на друге.

— Зачем это? — изумилась Эм так сильно, что глаза чуть не вылезли на лоб.

— Откуда же я знаю, — Геральт стянул сапоги. — Так принято. По-другому нельзя.

— Странно это.

— И не говори.

— Я не хочу раздеваться, — заартачилась Эм, наблюдая за его действиями.

— Но по-другому никак нельзя.

— Я не буду…

— Ладно, сними тогда хотя бы кольчугу и ложись рядом. Дальше разберемся.

Эми послушалась, хотя смущению ее не было предела. Она аккуратно легла рядом с ведьмаком, потерла друг о друга голые маленькие ступни и вздрогнула, когда желтоглазый, облокотившись на ладонь и не сводя с нее кошачьих глаз, принялся медленно гладить ее по руке.

— Ты что делаешь? — спросила она испуганным шепотом.

— У нас это — проявление доброжелательности, — пояснил Геральт глухо, проклиная весь белый свет. Эм так исхудала, что поглаживание торчащих девичьих костей грозило окончательно избавить от вожделения. — Знак того, что ты в безопасности, нападать не стану.

Эми нехотя, резко погладила ведьмака по руке и груди в ответ, чтобы дать понять, что не нападет первой, но при этом ей было не по себе.

— А это зачем?.. — выдохнула она, когда ведьмак принялся целовать ее шею. Теплое дыхание, мозолистые руки напомнили ей о яркой звезде, странных овивающих корнях. Она лежала и мечтала об этом…

Пламя огня отбрасывало причудливые тени на его постаревшее лицо; пламя горело и в желтых глазах, вместе с неописуемой нежностью, сквозившей в каждом его взгляде, прикосновении, поцелуе. Эм была поражена и полностью поглощена происходящим. Как будто это уже было, как будто они очень близки. Волнение, томление в животе, странное тепло, не имеющее ничего общего с жаром от печи, отняли волю и отодвинули смущение на задний план. Как во сне она обнаружила, что полностью раздета, окутана вниманием и лаской казалось бы незнакомого мужчины. Он точно знал, что, как и когда с ней делать. Чувствовал ли он то же, что она?.. Геральт посадил ее на себя, прижал к груди. Эм и сама прижималась в нетерпении, погружала пальцы в жесткие белые волосы, следя за бисеринками пота, проступившими у него на лбу и кончике носа, пока он направлял ее тело навстречу своему. Утопая в желтизне его глаз, она припала губами к плотным губам, провела по ним кончиком языка, повторяя за ним, растворяясь в нем…

Напряжение росло, требовало разрядки. Эми судорожно сжимала мускулистые плечи. Хотелось просить, умолять, но о чем?

— Просто расслабься, — попросил Геральт глубоким чувственным голосом и прикусил ей мочку уха. — Отпусти.

Он изменил положение тел и ритм, не сводя с нее взгляда, заставляя смотреть на него, и вскоре свершилось желаемое: они оба достигли пика удовольствия. Концентрируясь на разливающемся в паху тепле, от которого ведьмак давно успел отвыкнуть, он удивлялся тому, что происходит, заново переживал ненормальность всего, что было связано с Эми, даже его самого. Нагнувшись, он прижался к ее губам в благодарном поцелуе, и снова его удивлению не было конца: Эм оттолкнула его, накрылась первым, что попалось под руку, и, с безумными отсутствующими глазами, отвернулась к огню.

— В чем дело? — обеспокоенно спросил он, поглаживая подрагивавшую девушку по спине.

Эм не ответила. Она и не могла ответить. В воспаленный мозг, без передышки и жалости, одно за другим врезались воспоминания, беспорядочно и беспощадно.

«Отпусти», — говорил ей Фэад.

«Отпусти», — приказывал ей Йорвет.

«Отпусти», — просил ее Геральт.

«Отпусти», — призывал ее Керр.

— Что же я наделала, — прошептала она в отчаянии, вспомнив о выходках на земле Корункана и с Дидо. — Что я натворила…