Сага об Одде Стреле (ЛП)

— Да, — сказали они, — ты не должен пытаться, если не хочешь. Это неважно, пусть мы заплатим за нашу глупость.

— Такого никогда не случится, — сказал Нэвраманн, — чтобы я не попытался, ведь вы оказали мне великое уважение. Конунг и Силькисив определённо увидят, что я приду поплавать с соперниками.

Об этом сказали конунгу и его дочери, и люди отправились к озеру, оно было большое и невдалеке. А когда они пришли, конунг уселся, и народ рядом с ним, Сигурд и Сьольв стали плавать в своей одежде, а Нэвраманн — в том убранстве, что обычно. Они подплыли к нему, когда удалились от берега, погрузили его в воду и долго держали внизу. Наконец, они позволили ему всплыть и взяли передышку. Они попытались проучить его во второй раз. Он протянул к ним руки, схватил их обоих, погрузил в воду и так долго держал внизу, что казалось маловероятным, что они поднимутся наверх. Он дал им небольшую передышку, схватил их во второй раз, погрузил их в воду в третий раз и так долго держал внизу, что никто не думал, что они всплывут живыми. Но опять сталось так, что все они поднялись наверх, и тут брызнула кровь из носа у обоих первых людей конунга, и добраться до суши самостоятельно они не могли. Тогда Нэвраманн взял их и выбросил на берег. Потом он принялся плавать и показывать различные упражнения, которые люди часто делают во время плавания. А вечером он выбрался на сушу и подошёл к конунгу.

Тут конунг спросил:

— Столь же не похож ты на других людей в прочих умениях, как в стрельбе и плавании?

— Теперь показаны все мои умения, которые есть, — сказал Нэвраманн. — Меня зовут Одд, если хочешь знать, но я не могу поведать тебе о моём роде.

Тогда Силькисив отдала ему кольца. Затем люди пошли домой. Они говорили, что Одд должен взять все кольца, но он не захотел этого:

— Берите их сами.

Вот прошло некоторое, недолгое время. Конунг был очень озабочен вопросом, кто же тот человек, что живёт у него.

27. О состязании в питье

У конунга был человек по имени Харек. Конунг его очень уважал. Он был старик. Он воспитал дочь конунга. Конунг постоянно беседовал с ним об этом деле, а тот отвечал, что ничего не знает, но ему кажется возможным, что этот человек из благородной семьи.

Одним вечером, когда конунг пошёл спать, Сьольв и Сигурд подошли к братьям и поднесли им два рога, и те выпили из них.

Тогда Сьольв заговорил:

— Великий Одд всё лежит?

— Да, — сказали они, — это благоразумнее, чем пить до беспамятства, как делаем мы.

— Должно быть, это потому, что ему привычнее находиться под открытым небом в лесах или на озёрах, чем пить с добрыми людьми. Умеет ли он пить?

— Да, — сказали они.

— Выпьёт ли он один больше, чем мы вдвоём? — спросил Сьольв.

— Мы считаем, — ответил Оттар, — что он выпьет гораздо больше.

— Поспорим об этом, — сказал Сьольв. — Мы поставим кольцо, которое весит двенадцать эйриров[27], а вы — свои головы.

Они заключили об этом соглашение между собой, как раньше. Утром Одд спросил, о чём была беседа. Они рассказали ему.

— Сейчас вы так глупо поспорили, — сказал Одд, — что увеличили заклад по сравнению с предыдущими до того, что поставили на кон свои головы, а ведь неизвестно, можно ли полагаться на меня в той мере, в какой я ростом больше других людей. Но, тем не менее, я стану состязаться с ними в питье.

Потом конунгу сказали, что он хочет состязаться, и дочь конунга с Хареком, её воспитателем, должны были при этом присутствовать. Вот Сигурд и Сьольв подошли к Одду.

— Вот рог, — сказал Сигурд и произнёс стих:

Одд, не рубил ты
в битве ретивой —
рать в шеломах пятилась —
рубашки Хамдира.
Свирепела сеча,
шёл огонь по сёлам,
когда верх над вендами
конунг взял[28]

.

Сьольв принёс ему другой рог, попросил испить и сказал вису:

Одд, тебя не было,
в багрянце лезвий,
как людей повелителя
мы смерти предали.
Вынес я ран оттуда
шесть и восемь,
ты ж по селениям
снедь выпрашивал[29]

.

Затем они вернулись на своё место, а Одд поднялся, подошёл к Сигурду принёс ему рог, а другой — Сьольву и, прежде чем отойти, сказал каждому из них свою вису:

Должны вы послушать
мою похвальбу,
Сигурд и Сьольв,
по скамье соседи,
вам двоим отплачу
за жестокое дело,
похвальбой крепко сбитой,
слабодушным обоим.

Валялся ты, Сьольв,

на полу трапезной,
недостало деяний
да силы духа,
я же за морем
в Аквитании
четырёх людей
жизни лишил.

Они выпили из рогов, а Одд пошёл на место. Потом они снова подошли к Одду, Сьольв подал ему рог и сказал вису: