Саги огненных птиц

– Иди к жилью, – сказал Холь, высунув клюв из своего укрытия. – Тут тебе охотно помогут. Покормят и обогреют. Не показывай только меня да не выдавай хозяевам, что с тобой сталось. Если спросят, куда идёшь, отвечай, что на восход. Здесь частенько проходят те, кто идут в ту сторону.

Ситрик медленно кивнул.

Где-то совсем близко ударила молния, и успевшую настояться темноту пронзила белёсая вспышка. На землю упали первые капли дождя, крупные, хлёсткие, как град. Ситрик вздрогнул. Воспоминания о той ночи, что погнала его прочь от Онаскана, наконец застали его, догнали. Ситрик встал, не в силах пошевелиться. Ветер бросал ему в лицо листву и обрывки чьих-то слов.

Это был голос Ольгира…

– Я убил её, – ясно сказал ветер, и сорвавшаяся листва звоном своим вторила ему.

Грудь обожгло там, где висел запрятанный нож.

Снова ударила молния, и в пламени её Ситрик увидел женщину. Она стояла среди сухих полей, озаряемая слепыми вспышками, и смотрела прямо на него, не отрываясь. Глаза приковывали, пленили, пугали. Лик снова был ясен и приветлив, но глаза… Ох эти дьявольские очи. Они смотрели ещё злее, чем прежде.

Ингрид шла к нему, приближалась, точно плыла по воздуху, как лебедь. Чёрный лебедь крови. Там, где ступала Ингрид, трава и земля наполнялись холодной росой. Подолы платьев её по-прежнему были сыры, липли к ногам, обволакивая и очерчивая сильные икры. Ветер трепал её тяжёлые косы, но надрывался, поднимая их совсем невысоко. Ситрик успел позабыть, сколь длинны были её волосы. Иль прежде они не доставали до земли? Он уже и не помнил…

Ситрик испугался, что она снова разомкнёт губы и с жемчужных зубов её сорвётся кровь. Но Ингрид молчала. Точнее, не раскрывала рта. Говорил за неё ветер, мешая человеческие слова с языком облаков и леденящими душу завываниями сына недруга богов.

– Ты знаешь, как меня спасти.

– Что? Я?.. – только и смог, недоумевая, выпалить Ситрик.

– Ты. Ты знаешь…

В новой вспышке, озарившей всё кругом, Ингрид исчезла, и ветер перестал говорить её словами. И в следующий миг на землю обрушился стеной серый поток дождя. Вода брызнула в лицо, и Ситрик наконец вышел из оцепенения, сковавшего его по рукам и ногам. Он бросился бежать к частоколу, что виднелся на невысоком холме, и мысленно молился, путая старых богов с новым. Хоть кто-то же должен за него заступиться?!

– Ох, поторопись, – ворчал Холь.

Он не заметил ни промедления, ни мёртвую деву, что явилась посреди поля, сплетя себе тело из света молний. Ситрик спятил. Нет, он действительно спятил…

Земля напитывалась влагой, превращаясь в кашу. В башмаках захлюпала вода, вся одежда промокла насквозь. Наконец Ситрик приблизился к закрытым воротам, где его встретил визгливый лай. В щель между створами просунулась узкая собачья морда. Ситрик отпрянул от ворот, но пёс продолжил рвать глотку на незваного гостя, совершенно не страшась ливня.

Пса громко окликнули, и тогда он, сменив лай на рычание, убежал во двор. Послышались торопливые шуршащие шаги да чавканье грязи под ногами. Прогудел дверной запор, дверь отъехала в сторону, и перед Ситриком предстала молоденькая девица, по-видимому, дочь хозяина. Над головой она держала старый линялый кафтан, чтобы спастись от дождя. В ногах её, повиливая куцым хвостиком, путался жирный рыжий пес. Девица, по-доброму сердясь, отпихнула пса башмачком, пригрозила, но вместо того, чтобы убраться прочь, пёс повалился на спину в самую грязь, показав жёлтое пузо и требуя ласки.

– А ну прочь! – Девица топнула ногой, прогоняя пса, шикнула, а после подняла на Ситрика круглые глаза.

Они были чёрные-пречёрные, блестящие, как у коровы, да с такими же телячьими длинными ресницами. Длинные белокурые волосы были распущены и спутаны, как у неряшливой маленькой девчонки.

– Чего тебе? – спросила она.

Ситрик не успел и рта раскрыть, как бойкая девица посыпала вопросами, точно горохом:

– Ты странник? Кров ищешь?

– Да, – опешил Ситрик.

– Ох, проходи скорее, бедолага. – Девица пропустила его и велела идти к дому, а сама замешкалась у ворот, запирая засов.

Собака повизгивала, всё бросаясь под ноги молодой хозяйке, и та, спеша к Ситрику, чуть ли не спотыкалась, натыкаясь то на правый бок зверя, то на левый. От ворот и до дома шла дорожка, выложенная плоскими камнями. Ситрик хотел было идти к дому, но обернулся, ожидая одобрения девицы. Та чесала ногой пузо разомлевшего пса и, почувствовав на себе чужой взгляд, подняла на Ситрика лицо и улыбнулась. Он попытался улыбнуться в ответ, но вышло жалко.

Девица прыснула, и её светлые спутанные локоны запрыгали по плечам и круглым локтям.

– Проходи, не стой на пороге. – Она жестом пригласила его войти внутрь, и Ситрик, привычный к низким дверным проёмам, склонился и ссутулился, проходя следом за девицей. Он будто боялся удариться головой о дверной косяк, а как голову поднял – оказалось, что всё тут было устроено и сбито для высокого человека, а может быть, и под великана. После встречи с Холем и Ингрид любая диковинная мысль вдруг перестала казаться глупой.