Сайт фараона

- Да, - внезапно сказала Лиза. - Именно так. Если мы начинаем выяснять, например, причину собственной ненависти к какому-то человеку, что мы находим? Что этот человек в чем-то обманул наши ожидания. Или, наоборот, намного их превысил и оказался, так сказать, уж слишком "над нами" в чем-то, или даже во многом. Но ведь на самом-то деле мы все ужасно высокомерны. А тут сразу рождается ощущение собственной неполноценности. Он художник, а я карандаш в руках держать не умею, о чем ему со мной разговаривать? Он писатель, значит, умный, наверняка меня дураком считает. Он богатый, а у меня свитер на локтях протерся, и новый купить не на что, он меня презирает, пожалуй. Примерно так. Ну, и мы начинаем защищаться. А лучшая защита - это нападение, как известно. Отсюда агрессивность и желание оскорбить, унизить, "поставить на место". А если он не ставится на это самое место?

Максим улыбнулся. Да, Лиза права. Если не удается взять агрессией рождается лютая ненависть. Это он знал. Неважно, откуда. Знал - и все.

Уж очень ты любишь умного из себя строить!.. Мы тоже не глупее других... нам таких ученых не надо... найдем и получше тебя...

- И как живется человеку, который всех ненавидит? - продолжила девчонка. - Плохо ему живется. Тяжело. Он всегда злобится, ему не до веселья... болеет, бедняга, мучается... и никто ему не может помочь. Только он сам. Пока в себе не разберется - нормальным человеком не станет. Согласен?

- Полностью, - твердо ответил Максим. - Вот только... Лиза, неужели ты действительно постоянно думаешь о таких вещах? Ты ведь еще такая молодая!

- А о таких вещах чем раньше начнешь думать, тем лучше, - уверенно заявила девчонка. - Жаль, что мало кто это понимает.

- А подобное заявление не свидетельствует ли о присущем тебе высокомерии? - поинтересовался Максим.

Лиза выпрямилась и уставилась на него, разинув рот; ее тонкая рука упала на столик. Максим с любопытством следил за сменой выражения ее глаз. Непонимание... обида... удивление... восторг!

- Ой! - выдохнула она. - Ну, ты даешь! А ведь и правда, если хорошо подумать... - И внезапно, каким-то непонятным и сложным внутренним путем придя к мысли о срочной необходимости хоть какой-нибудь внешней, материальной перемены- ради успокоения волны вспыхнувших эмоций, бесцеремонно приказала: - Иди-ка ты покури. Я переодеться хочу. Спать пора. А кстати, подумай вот о чем: почему в поездах никто и никогда не умывается и не чистит зубы перед сном?

- Тут и думать нечего, - весело ответил Максим. - Они и дома не умываются.

Лиза расхохоталась, а он взял сигареты и вышел из купе.

Было уже и в самом деле очень поздно, двери всех купе плотно закрылись, откуда-то доносился приглушенный храп, такой же смачный, как дневной... Максим не спеша добрался до тамбура, почти уверенный в том, что страдающий внезапными мыслями курильщик по-прежнему стоит у левого окна, держа сигарету наотлет... однако курильщика в тамбуре не оказалось. Без него явно чего-то не хватает, насмешливо подумал Максим, тамбур выглядит незавершенным, как дом без крыши. Ну, переживу как-нибудь.

Он не спеша выкурил одну сигарету, вторую... потом ему отчаянно захотелось спать, и он, зайдя по дороге в туалет, кое-как добрался до купе и упал на одеяло, заснув, похоже, прямо на лету. Не умывшись и не почистив зубы перед сном.

А потом он вдруг проснулся - как-то уж очень быстро, не успев еще даже толком рассмотреть едва начавшийся интересный сон про что-то непонятное и яркое. Дверь в купе была открыта, из коридора сочился слабый свет, а над его полкой нависла темная неуклюжая тень...

- Вы что, передумали выходить? - свистящим шепотом спросил проводник, через плечо оглядываясь на укутанную в одеяло Лизу. - Сарань через полчаса. Стоянка - две минуты. Помочь вам с чемоданчиком?

- Через полчаса? Нет, я не передумал...

Пусть будет Сарань. Не все ли равно?

Он встал, собрал постель и забросил ее на верхнюю полку. Взял стоявшую там тяжелую сумку с надписью "Puma" (или это все-таки была "Рита"?), поставил ее на пол, открыл. Уложил в нее небольшую сумку с туалетными принадлежностями и все то, что весь день пряталось под его подушкой. С трудом застегнул молнию и шагнул к двери купе, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Лизу. Он собирался выставить сумку в коридор, потому что она мешала ему добраться до громадного чемодана, дремавшего в хранилище. Рука проводника, протянувшаяся навстречу, подхватила "Риту" и отставила в сторону.

- Спасибо, - машинально пробормотал Максим и поднял полку.

Вытаскивая наружу чемодан, он сам удивился собственной силе... надо же, он, оказывается, мужик тренированный! Чемодан взлетел в воздух, как пушинка... и словно бы сам собой выскочил в коридор, где его ожидал настороженный проводник.

Максим осторожно опустил полку оглянулся на Лизу.

И увидел горящие в полутьме черные огромные глаза. Девчонка проснулась и следила за ним.

- Пока, Лиза, - тихонько сказал он. - Я приехал.

Лиза резко поднялась, села на постели

- Возьми... - прошептала она. - Возьми. Ты все вспомнишь. Ты вспомнишь, и очень скоро.