Читаем Сайт нашего города полностью

Почему люди хотят обрести пусть благородную, но всё же чужую фамилию? Почему чураются своего истинного имени? Я знала одного мальчика, который нафантазировал целую легенду о «благородном происхождении». Но что ему было делать? Мать седьмой раз замужем, родного отца он вообще никогда не видел. Взрослые им не занимались, очередной отчим таскал домой девок, когда мать была на дежурстве: «Не выдавай, сынок, ты же сам – мужик! У нас с тобой должна быть мужская солидарность, угу?». И вот он в один прекрасный день придумывает, что ничего этого нет, а есть некий прекрасный мир, что его папа – благородный князь, полный мудрости и чести, а не пропитуха какая-то, какими были все его многочисленные «отцы». Мама, естественно, княгиня или графиня, а не эта суетливая и задрипанная курица, которая тупо пытается создать видимость семьи с теми, кому эта семья меньше всего нужна. Уж всех в округе гуляк и пьянчуг, которые менее всего для брака подходят, перебрала, в какие притоны только не забиралась в поиске «своего единственного», а личного счастья так и не нашла. А ребёнок тем временем придумал радужный мир. Он таким образом спасал ранимую детскую психику от ужасов реальной жизни, которая никак не может нравиться только-только начинающему жить человеку.

Постперестроечный крутой поворот от советских ценностей «к прежним», дореволюционным, вызвал к жизни невиданное количество титулованных особ, всевозможных дворянских званий и рыцарских орденов, которые стали соперничать друг с другом при помощи «сверхсекретных» документов и «истинных» генеалогических таблиц, наспех осваивая Табель о рангах, дабы не запутаться: чем статский советник отличался от тайного, а коллежский асессор – это вам не то же самое, что коллежский же регистратор. Оказалось, что бывшие советские граждане – сплошь дворянское собрание! Особенно смешно сии признания наблюдать среди отъявленного люмпен-пролетариата, когда изрядно спитой товарищ неопределённого возраста и рода деятельности орёт собутыльникам, как его прадед Преображенским полком командовал. У кого-то прадед великим князьям курс молодого бойца в Преображенском полку проводил, кто-то скромнее о себе сказки рассказывает: дед служил адъютантом губернатора и даже спал с губернаторшей. Облагородился, так сказать, раз был допущен к рассыпчатому телу губернаторской жёнки.

Дня теперь не проходило, чтобы кто-то из российской элиты или простых смертных не заявлял таинственным голосом об истинном положении дел в своём происхождении. Слушатели только вздыхали: «И этот из этих, оказывается. Из бывших хозяев». Все стали копошиться в своих корнях на предмет поиска хоть каких-то завалящих мелкопоместных дворян, а ещё лучше – столбовых. Иные готовы были признать себя потомками какого-нибудь распоследнего бастарда или разорившегося на кокотках и карточных долгах герцога, чем отпрысками простых советских тружеников. Пусть хоть какой-нибудь барин-самодур оприходовал на конюшне чью-то прапрабабку, ходившую у барина в дворовых девках! Барин этот оставил по себе только память, что собственноручно порол кнутом крепостных для «снятия негатива после трудового дня», как сейчас говорят защитники таких невинных забав, как мордобой на дому, спустил два имения в карты и долго угасал то ли от сифилиса, то ли от проказы в полном безумии. И ухаживала за ним, меняла пропитанные гноем простыни всё та же битая и пользованная много раз спитым сифилитиком дворовая девка. Но зато был потомственным дворянином! Не кочегаром каким-нибудь там и не плотником. И не монтажником-высотником, принадлежностью к «касте» которых так гордилось поколение наших родителей. Стало казаться, что лучше от такого «барина» (где вместо буквы «и» так и хочется поставить букву «а») свой род вести, чем от каких-то там пролетариев!

Что показательно, многие граждане пожелали узнать о предках из чисто меркантильных интересов, и дворянство здесь ни при чём – за него льгот на проезд в автобусе не дают. Зато те, кто сможет отыскать у себя, например, польские корни, будет иметь право пользоваться льготами при поступлении в вузы Польши. А Польша – это вам уже не хухры-мухры. Заграница как-никак, мать вашу! Кто не знает нашего отечественного поклонения перед магическим «made in», пусть даже и польского розлива? Так некоторые очень хотят найти еврейские корни для отъезда в Израиль, и сильно огорчаются, когда узнают об их отсутствии. Доходит до настоящих казусов, когда люди, узнав о весьма неприглядном прошлом своих предков, их совсем не безупречной биографии или неимении иностранных или дворянских корней, просто отказываются забирать родословные, которые теперь составляют практически всюду.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зараза
Зараза

Меня зовут Андрей Гагарин — позывной «Космос».Моя младшая сестра — журналистка, она верит в правду, сует нос в чужие дела и не знает, когда вовремя остановиться. Она пропала без вести во время командировки в Сьерра-Леоне, где в очередной раз вспыхнула какая-то эпидемия.Под видом помощника популярного блогера я пробрался на последний гуманитарный рейс МЧС, чтобы пройти путем сестры, найти ее и вернуть домой.Мне не привыкать участвовать в боевых спасательных операциях, а ковид или какая другая зараза меня не остановит, но я даже предположить не мог, что попаду в эпицентр самого настоящего зомбиапокалипсиса. А против меня будут не только зомби, но и обезумевшие мародеры, туземные колдуны и мощь огромной корпорации, скрывающей свои тайны.

Алексей Филиппов , Евгений Александрович Гарцевич , Наталья Александровна Пашова , Сергей Тютюнник , Софья Владимировна Рыбкина

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Современная проза
Ад
Ад

Где же ангел-хранитель семьи Романовых, оберегавший их долгие годы от всяческих бед и несчастий? Все, что так тщательно выстраивалось годами, в одночасье рухнуло, как карточный домик. Ушли близкие люди, за сыном охотятся явные уголовники, и он скрывается неизвестно где, совсем чужой стала дочь. Горечь и отчаяние поселились в душах Родислава и Любы. Ложь, годами разъедавшая их семейный уклад, окончательно победила: они оказались на руинах собственной, казавшейся такой счастливой и гармоничной жизни. И никакие внешние — такие никчемные! — признаки успеха и благополучия не могут их утешить. Что они могут противопоставить жесткой и неприятной правде о самих себе? Опять какую-нибудь утешающую ложь? Но они больше не хотят и не могут прятаться от самих себя, продолжать своими руками превращать жизнь в настоящий ад. И все же вопреки всем внешним обстоятельствам они всегда любили друг друга, и неужели это не поможет им преодолеть любые, даже самые трагические испытания?

Александра Маринина

Современная русская и зарубежная проза