Сайт нашего города

– Довели мужика, – мрачно констатировали его друзья по работе и объявили бойкот Олегу Андреевичу, написав петицию, что они отказываются работать под началом такой отъявленной сволочи, которая жестоко оскорбила их коллегу и растоптала при всех его неординарную личность.

Потом на работу приковыляла еле живая Валентина Петровна и сказала, что она не имеет никаких претензий к «касатику» Самсонову: дескать сама виновата, что не там стояла и не в то время. Жена Самсонова ходила как тень и боялась посмотреть в глаза людям: не уберегла мирового парня.

А потом снова началось заседание по поводу поведения товарища Крамолина, который на днях уехал в вино-водочный магазин на заводском автокаре. И все снова чего-то орали, отстаивая свои принципы. Но у нас всё равно все любят заседания. А как же их не любить, эту исчезающую культуру человеческих отношений? На заседании можно читать газеты, спать, ковырять в носу, разглядывать как это делают другие – да всего и не перечислишь, сколько полезных дел можно выполнить во время заседания. Я же их люблю, потому что такой спектакль нигде больше не увидишь.

Князюшка

– Девки, есть в мире справедливость, как вы думаете? – влетела в столовую Анька с подшипникового цеха. – Тут хоть бы какого жениха Бог послал, пусть самого низшего сорта, а Алинке нашей, змеюке гулявой, настоящий князь подвернулся! Представляете?

– Как – князь? Какой ещё князь в бывшей стране бывших Советов? – не сразу дошло до тех, кто уже настроился на безмятежное поглощение обеда.

– Такой «какой»! Самый что ни на есть настоящий!

На улице стоит страшная жара. Погода устроила людям тест на переносимость температурных перепадов. Ещё вчера лил дождь при ледяном северном ветре, а термометр показывал от силы пять градусов тепла. Сегодня сумасшедший столбик красной жидкости уже подскочил до чёрточки с отметкой плюс 30. Хочется крикнуть ему: «Куда ты разогнался-то!». И это – при полном отсутствии ветра и облаков.

Работники Завода поглощают холодный борщ в неимоверных количествах, чтобы охладить раскалённые в горячих цехах организмы.

– Виногреду мне, виногреду! – дурачатся рабочие на раздаче, словно требуют не обед, а свободу.

– Мне, пожалуйста, повмовочного, – вежливо заказывает половину порции молочного супа кладовщик-язвенник, не выговаривающий согласную «л». – А где можно взять вожки и вивки?

– Компоту больше нету! – зычно кричит очумевшая от жары и людей повариха Нина кассирше Валентине Христофоровне.

– Это ж не еда, а яда от слова «яд», – острит кто-то из мужчин в очереди.

– Не нравится – не жри! – огрызается Нина.

– Ни-ина-а, – продолжают заигрывать кавалеры, – не буянь. Девушке это не идёт.

– Уйди от прилавка по-хорошему! – негодует она на такие знаки внимания, лихо размахивая половником.

– А компоту больше нет, Христофоровна? – хрипит угоревшая от ядовитой антикоррозийной краски бригадирша маляров Ленка Никанорова, прорвавшись к кассирше.

– Опоздала на обед, Никаноровна, – смеётся очередь.

– С ума сошли: в такую жару народ без жидкости оставили!

– Говорят, жирная крыса угодила в кастрюлю с компотом, – поведал всем технолог Паша Клещ, лузгая семечки. – Решили выловить да прокипятить, а потом ещё остужать будут. Кто ж станет горячий компот хлебать в такое пекло.

– Ихь, ахь! – брезгливо реагируют дамы из администрации.

– Ох, и трепло ты, Клещ! – качает головой Нина, но уже благосклоннее, перед этим посимпатичнее взбив поварской колпак на голове.

– Уф, хорошо, что мы раньше всех пришли, а то мотористы берут борщ по три порции сразу в одни лапы, и нам бы ничего не досталось, – ликует Маша-учётчица, громыхая поднос с тремя салатами из капусты на наш стол. – Чего ты там про князя-то говорила?

– Не понимаю, как вы можете о жратве думать, когда такие дела творятся! – негодовала Анька. – Алинкин новый хахаль – княжеского роду.

– Иди ты?

– Вот ей-богу! Практикант из ПэТэУ Кошкин.

– Ха-ха-ха!

– Чего вы ржёте? Он сам сказал!

– Ха-ха-ха! Этак любой может о себе сказок насочинять! Нынче все из грязи да в князи ломятся, не снимая сапог. И должно быть богат, как индийский набоб? – не унимались мы.

– Родословную показывал! – обижалась на недоверие Анька.

– Кому показывал? – спросила лаборантка Ира, старательно разжёвывая жилистое мясо из борща.

– Алинке.

– Народ нынче, что собаки, родословными стал обзаводиться. У меня батька партбилет до сих пор хранит, шепчет: мало ли что, мало ли какой очередной приступ стенокардии у нашей власти случится, а я тут как тут. С партбилетом на кармане. Я говорю: ага, тебя сразу и загребут, куда надо. Вместе с билетом, как самого верного отжившим идеям.

– «Вот билет на балет, партбилета вовсе нет», – пропела под общие смешки Маша.

– Главное, на пару минут их группа в цех капремонта зашла! – не слушала нас Анька, – а Алинка тут как тут: окрутила-таки его, зараза. Если бы знала, что среди практикантов князь есть, то рассмотрела бы повнимательнее… Ленка, а у Алинки новый хахаль князь! – подскакивает она к бригадирше маляров Никаноровой.

– Бывает и такое в нашем болоте, – равнодушно реагирует та.