Сайт нашего города

Но следует заметить, что всё это является чисто женской точкой зрения, а мужской взгляд на данную проблему трактует её иначе. И первые здесь никогда не поймут вторых, даже если и будут пытаться. А вторые не поймут первых, впрочем, и пытаться не будут. Потому что на пьянство всегда будут смотреть с двух точек зрения. С позиции самого пьяницы, который чувствует, что именно в таком состоянии он способен на любой подвиг, например, помочиться у всех на глазах – это ж какую смелость надо иметь! И с точки зрения тех, кто вынужден рядом с таким «героем» находиться, обязан его «спасать» и «любоваться» на «подвиги». Не зря в Древней Греции пьяного раба показывали детишкам и говорили, что так нельзя себя вести. И дети, обладая врождённым чувством прекрасного, находили в этом отвратительный и непотребный образец поведения. Но сам-то пьяный раб, надо думать, считал себя в этот момент героем.

– Эт-т-то я-т-то ст-т-такан не держ-ж-жу? – зашептал Самсонов побелевшими губами и вдруг натурально зарыдал: – Ребята, да что он такое говорит, в самом-то деле?

– Серёженька, успокойся, – подскочила к нему жена.

– Да уйди ты с глаз долой, кур-р-рва! – завизжал Самсонов и закатал ей под глаз, с которого только недавно сошёл предыдущий синяк. – Да я могу стакан держать даже после трёхкратного ерша, даже никакой эксперт не заметит!

– Раньше мог – не спорю, было время, был ты молод. А теперь НЕ СМОГ. Стареешь, брат, теряешь квалификацию, – как приговор врача неизлечимо больному произнёс Олег Андреевич.

Все мужики вздрогнули при этом «не смог», а технолог Потехин даже проснулся:

– Кто не смог, чего не смог, а? – протирает он глаза. – Эх, хорошо поспал. Чего случилось-то?

– Да как ты смеешь меня после таких слов братом называть?! Да я… тебя за это… убью-у-у!!!

– Эти слова записывать? – растерянно спрашиваю я Потехина. – Угроза расправы как-никак.

– Всё, писательница, суши вёсла: сейчас представление начнётся, – весело говорит он, поудобнее устраиваясь на стуле.

Поднялся рёв. Основной тон сволочной глоткой задаёт Самсонов, который изо всех сил тянется руками к горлу начальника цеха, но ему мешают несколько рабочих и его разнесчастная жена, которую он беспрестанно материт.

– Такую бы энергию да в мирных целях, – задумчиво произносит Ольга Сигизмундовна.

Когда Самсонова угомонили, инженер по техбезопасности объявляет заседание закрытым и предупреждает, что завтра будет собрание по поводу поведения товарища Крамолина, всем известного алкаша и скандалиста, который уехал за пределы Завода в вино-водочный магазин на заводском автокаре, чем задержал погрузку и отправку вагона, что привело к сбою работы железной дороги.

Самсонов неподдельно рыдает. Первый раз вижу, чтобы взрослый мужик так рыдал, тем более по такому поводу. Это всё не согласуется с образом основательного и серьёзного мужика, на котором когда-то держалась патриархальная Россия. Та самая, которая по заверению современных историков пила по-чёрному, так что нынешним россиянам сам бог велел.

– Ведь я когда-то, – всхлипывает он, – мог всю ночь пить и не заметно было ни в одном глазу, честное слово! А теперь не получается так: старею. Не смог… А когда-то мог мимо начальства прошмыгнуть, и никто ничего не замечал. Ни одному Джеймсу Бонду такое не по зубам!

– Да брось ты так убиваться-то из-за ерунды, – успокаивают его заводские бабы.

– Вам, дурам, всё ерунда! У бабья никаких интересов в жизни, никакого интеллекта ни на грош, – начинает ещё больше страдать Самсонов. – Чего вы можете понять своими куриными мозгами? У вас же одна цель в жизни: нарожать каких-нибудь уродов от какого-нибудь дурака… Ох, гад этот Андреич! Так оскорбить, так обидеть! За что? Уж лучше бы он меня пидором обозвал!

Печально, конечно, но мужские сопли по поводу умения пить и «держать стакан» не имеют абсолютно никакого веса в глазах женщины, которая ещё не переняла окончательно мужской взгляд на мир. Такая женщина видит какое-то впавшее в детство неприкаянное создание, выдающее свой абстинентный синдром за высокодуховные искания и терзания, нуждающееся в расслаблении при любом малейшем напряжении. Ему мерещится, что он – отважный Агент 0,7: в его задачу входит пройти незамеченным мимо начальства, держась за стеночку цеха, словно карабкаясь по отвесной скале, чтобы совершить очередной подвиг и спасти всё человечество от мирового зла. Именно ВСЁ, потому что очень скучно жить только ради близких. И именно с мировым злом схлестнуться. Это намного проще, чем оградить людей от собственной пьяной рожи. Да, в конце подвига обязательно должна появиться награда 0,7 литра. Но тут его пьяную личность запеленговали враги, и доблестный Агент 0,7 отправляется в здравпункт дышать в трубочку.

Как же это нехорошо, так цинично и нагло высмеивать чужие святыни! Ведь в современной России критиковать пьянство – это всё одно, что посягнуть на религию.

На следующий день стало известно, что у Самсонова ночью случился сердечный приступ.