Сахалинский репортаж. Вокруг острова на мотоциклах. 1957 год

– Как видите, все очень просто, – говорит Эльвира Сергеевна. – Главное для нас – не стоять на месте.

Да, очень просто и очень сложно.

Кому труднее всех работать в снежной пустыне? Ответ единодушен – трактористам. Когда партия пришла на Пильтунский залив, лед был еще недостаточно прочным. Он не выдерживал веса тракторов, грузные машины проваливались и вмерзали в лед. А в тундре трактор – это жизнь. Разведчики взрывали лед вокруг машин и с помощью восьми тракторов вырывали из плена обледеневшую глыбу. Затем кудесники-механики разводили огонь вокруг машины, отогревали ее, вводили в строй.

Потом лед стал крепче, но крепче стал и мороз. Десятки раз в день заводят на пронизывающем ветру остывающие тракторы Алексей Васильев, Владимир Дарюнин. Жирная копоть садится на лица, трактористы начинают походить на кочегаров. Руки уже не чувствуют огня. Этот труд – подвиг каждодневный и ежечасный.

Но разве легко другим членам коллектива разведчиков? Целый день шагают по снегу Вячеслав Бородин, Мария Малявко, Валентина Баранова, разбрасывая косы – длинные проводники, разнося тяжелые «фартуки» с приборами. Взрыв за взрывом с огромной аккуратностью и большой точностью производят техник Александр Шапочкин, рабочие-взрывники Нина Ивлева, Петр Григорьев, Анатолий Алексеенко.

Начинается вечер. Он так же необычен в партии, как и день. В эфире все собираются вместе. С базы должен прийти трактор с горючим. Нужно попутно захватить все необходимое. Радист взывает к невидимому товарищу на радиоязыке:

– Емкость захвати, – емкость захвати…

– Микрофараду? – микрофараду?…

– Ноль пять, – ноль пять…

– Вас понял, – вас понял…

Стряпуха вздыхает с облегчением: ужин, приготовленный на ходу, она раздаст в спокойной обстановке. Техник-оператор Виктор Ершов возится с аккумулятором, собирается ловить навагу на электросвет. Кто-то жалуется, что механизаторы забрали в свою будку все комплекты шахмат, кто-то ищет недочитанную книгу.

В сейсмостанции включают радио. Идет передача из Москвы. Тонкий провод от приемника тянется во вторую жилую будку.

Несколько будок и тракторов стоят в морозной пустыне. Тьма вокруг. И только над головой крупные, как горошины, звезды. Постепенно сон берет свое. Укладываясь на узкой скамейке в сейсмостанции, Алексей Ильич договаривается со старшим рабочим:

– Давай, Митя, ляжем поверх мешков. А то проспим, станцию подморозим. Нужно будет ночью дров подкинуть.

А утром в ведро на раскаленной печке летит глыба белого, как рафинад, снега. Михаил Машин, бросая в лицо пригоршни холодной воды, весело бормочет:

– Здесь будет… город заложен…

Где теперь кочуют эти волевые люди, оптимисты по природе, не боящиеся никаких трудностей? В каких уголках тайги прокладывают они новые пути?

Сонно шумят в ответ лиственницы. С востока, где расцветает зарево нового дня, тянет тонкий предутренний ветерок. Аркадий трогает ногой кик-стартер остывшего двигателя.

– Пошли!

Все яснее становится кругом. Светлеет впереди дорога. Через несколько десятков минут въезжаем в поселок с ровными шеренгами домов, расчищенными улицами.

Вышла на крылечко женщина в платке. Кто-то из ребят, не слишком сведущий в местных наименованиях, кричит на ходу.

Эй, бабуся! Как эта деревня называется? В ответе звучит неожиданная обида:

– Сами вы деревня! Это ж нефтеразведка Сабо!..

Здравствуй, Сабо, – нефтеразведка и промысел, выросший за короткий срок на глазах у всех сахалинцев!

Главный геолог Валентин Тараканов, отодвинув в сторону кругляши сероватой глины и пробирки с маслянистыми растворами, задумчиво повторил:

– Как мы начинали? Не так-то легко вспомнить: много прошло событий… Но все же попробуем.

В кабинет то и дело заходят люди – коллекторы, буровики, трактористы, – прислушиваются к разговору, усаживаются у стола. Главный геолог рассказывает суховато, то и дело обращается за справкой к большой карте, на которой тонкими линиями обозначена сабинская структура.

Но собеседники часто прерывают его, и рассказ украшается такими подробностями, что рука невольно тянется к блокноту.

Мы записали историю Сабо, рассказанную самими строителями нефтеразведки.

…Летом по речке, которую нивхи с древнейших времен называют Сабо, кочевала геологическая партия Валентины Дмитриевны Бутиной. По вечерам геологи собирались у костра, варили ужин, а с первыми лучами солнца вновь принимались за работу.

Они пробивали шурфы, неглубокие, до трех метров скважины. Когда тайга была исхожена вдоль и поперек, геологи пришли к выводу: «Здесь может быть нефть».

Как известно, «может быть» и «есть» не стоят рядом. У нефтеразведчиков, прибывших на новую структуру, поводов для сомнения было столько же, сколько у геологов.

Первый трактор, с прицепом, ломая кусты, выбрался на полянку.

– Подожди, Миша, не останавливай! Здесь дерево мешает…

– Мешает? Руби!

Один за другим шли по тайге тракторы с буровым оборудованием, трубами, приборами, домашним скарбом.

В тот год все делалось одновременно: строился первый дом, возводилась первая буровая, прокладывалась первая дорога, а рабочая столовая осваивала выпуск пельменей и вареников.