Сахалинский репортаж. Вокруг острова на мотоциклах. 1957 год

Человек в распахнутом ватнике подходит к дереву, касается ствола дрожащим эллипсом пилы и перебрасывает инструмент на другую сторону. Пила входит в древесину, как в масло. Через несколько секунд лесной великан начинает падать. Его вершина скользит по кривой сначала незаметно для глаза, затем все быстрее и быстрее, чтобы с тяжелым, пушечным ударом разбиться среди мелкого подлеска.

С помощью электрических сучкорезок дерево быстро освобождают от зелёного наряда, и тупоносые трелевочные трактора тянут «хлысты» к лесным складам.

Нелегко справиться маленькому трактору с пачкой «хлыстов». Он буксует, рвется в стороны, упрямо тащит по крутым склонам тяжелые гнущиеся стволы, оставляя за собой черный земляной след.

Мы были рады встретиться в лесу с Андреем Андреевичем Олесиком, старым знакомым, трактористом-трелевщиком.

– Как работается, Андрей Андреевич?

– Обычно. Так же, как раньше… – с лукавой улыбкой ответил тракторист.

Что это обозначало, мы знали: два года назад Олесик, как один из лучших трактористов-трелевщиков, летал в составе областной делегации на Камчатку для обмена опытом и взаимной проверки выполнения социалистических обязательств.

Скуп Андрей Андреевич на слова. Говорит – о леспромхозе вообще, о других. Упомянул фамилию Кулинича. И в памяти встала невысокая коренастая фигура немолодого уже человека – знатного покорителя сахалинской тайги.

Иван Иванович Куличи приехал на остров четверть века назад юным комсомольцем. Он помнит, как пел в тайге «лесной баян» – обыкновенная ручная пила. На его глазах росла и оснащалась сахалинская лесная промышленность, лошадей заменяли тракторами, а ручные пилы и топоры – электропилами и бензомоторными пилами «Дружба».

Мы расспрашиваем Андрея Андреевича о других мастерах леса. Василий Полищук, руководитель комсомольско-молодежного участка, оказывается, стал инженером. Григорий Бурминский, молодой талантливый рационализатор, за короткое время прошедший путь от разнорабочего до мастера, добился, пожалуй, самого большого успеха: на каждого члена его бригады ежедневно приходится до восьми кубометров заготовленного леса.

Всех, кого хочется увидеть, не объедешь и за несколько дней. Боюклы, Кошевой, Ельники, Матросов, Новый – далеко друг от друга разбросаны лесоучастки.

Четверть миллиона «кубиков» вывозят они ежегодно к реке Поронай. Вешние воды поднимают древесину и плавно несут ее вниз по течению, на юг.

На левобережье, на склонах Западно-Сахалинского хребта стоит еще не тронутая тайга. В прошлом году через Поронай шагнули первые лесозаготовители. В диких, чащобных местах выросли два лесопункта – Октябрьский и Трудовой. Через мари наводятся гати и насыпи. Ведется прокладка дамбы через озеро Невское. Пройдет еще немного времени и таежную глушь разорвет тонкий свисток паровоза узкоколейки. Владимирский леспромхоз, крупнейший в области, будет давать ежегодно почти полмиллиона кубометров древесины.

«Поронай» значит «Большая река». Так ее назвали айны. Это, действительно, самая большая лесосплавная и судоходная артерия южной части острова. Она берет начало в центральных районах Сахалина и течет на юг, впадая в голубую чашу залива Терпения.

Залив был впервые нанесен на карту в конце первой половины XVII века голландцем де Фризом. Он искал сказочные острова Гонзиму и Конзиму. А суровые штормы пригнали парусники к неизвестной земле. Мореплаватель принял ее за продолжение Хоккайдо. Претерпев в пути много мытарств и разочарований, упрямый де Фриз многозначительно окрестил залив и мыс, отделяющий его от Охотского моря, именем Терпения.

В хорошую погоду залив Терпения по богатству и яркости красок напоминает самый настоящий юг. Зеленые волны накатываются на берег, за розовой воздушной кисеей стоят у горизонта синие горы, по желтому песку под голубым небом стремительно летят автомашины.

Шоферы явно предпочитают ровную прибрежную полосу: дороги на побережье неважные. В этом можно найти даже историческую традицию. В начале второй половины XIX века по прибрежному песку тянулись первые обозы к Тихменевскому военному посту, основанному русскими в устье реки Поронай.

Пост и положил начало городу Поронайску. Он пережил сложную историю. Был поселком рыбаков и угольщиков, местом больших базаров, куда съезжались айны, нивхи, эвенки и якуты. Японские оккупанты превратили его в Сикуку. Только набирая девятый десяток существования, город начал переживать свое настоящее рождение.

– Да, юбилей приближается, – озабоченно сказал нам секретарь горкома комсомола Василий Папченко. – Срок все-таки прошел большой – десять лет… Почему десять? Да потому что наша комсомольская организация была создана в сорок седьмом! Ну, конечно, я не о городе говорю… К тому же последние десять лет в его истории значат больше, чем предыдущие восемьдесят…