Сахар

– Лёня, прости за личный вопрос, но… Я столько всего тебе рассказала о себе… В том числе, о дальнейших планах и жизненных приоритетах. Теперь ты всё-таки мне скажи. Если тебя тошнит от преподавания и математики в целом. Тогда… Вот в чём… Смысл? Твоего существования… Ради чего ты живёшь?

– Это… Сложно. У меня есть своя жизненная позиция, если её так можно назвать, конечно…

– Расскажи! Расскажи, – она довольно дерзко схватила меня за руку и сжала губки бантиком.

– Ну, знаешь… Правда, сложно…

– Говори, как чувствуешь… Как оно есть…

– Моя жизнь – сахар. Ну…

– Сахар? – удивленно насторожилась она.

– Я всегда стараюсь наслаждаться тем, что имею здесь и сейчас. Никогда не строю особых планов на своё будущее. Я здесь. И я сейчас. Для меня важно мимолётное удовольствие. Я получаю удовольствие от различного дерьма типа никотинового удара, кофеинового скачка, алкогольного расслабления. Я по-настоящему кайфую, когда имею право спать больше положенного времени и распоряжаться своим временем максимально безалаберно и глупо, когда имею возможность выиграть неплохую сумму денег, когда я вижу больше, чем могу понять и осознать. И это всё как раз наподобие…. Наподобие сыпучего сахара, всё такое лёгкое и доступное, сладкое и понятное, что заставляет ненадолго отвлечься от того, что происходит за окнами моего бренного тела. Сахар бьёт в голову моментом, заставляя тебя ненадолго думать, что всё не так уж и паршиво в этом мире. Но… Это временно, это наркотический ужасный эффект, который не заставит тебя взглянуть на жизнь под нужным углом до тех пор, пока в ней вновь не появится новая доза этого сахара… Но иногда тебе другого просто и не нужно, это не имеет смысл. О нет… Кажется, я просто слишком пьян. Ой…

Не знаю, что на меня нашло, но эту речь я произнёс буквально на одном дыхании, причём довольно чувственно и с расстановкой. Наверное… Может быть, даже этот монолог не был даже лишён всякого здравого смысла. Опять же: наверное…

– Жизнь как крупицы белоснежного сахара… Ты знаешь… Это… Это прекрасно… – неожиданно для меня ответила Инга.

Да, всё-таки моей подруге вино слишком хорошо ударило в голову.

– Правда? – задал очередной ненужный вопрос я.

– Правда, – удивительно трезво ответила Кемерова.

И тут наши взгляды соприкоснулись, причём на довольно длительный период времени. Я почувствовал её горячее дыхание, наполненное табачным дымом и вином, оно было таким желанным и манящим. Наверное, она почувствовала тоже самое. Я схватил руками её за талию, жадно прижал к себе и ещё очень долго продолжал смотреть ей в глаза. Сука, такие красивые бездонные глаза.

Я ждал, всматривался в правильный овал лица, созерцая до страшного безумия прекрасную девушку. Девушку сильную, независимую, которая прекрасно знает, чего хочет от жизни. Что может быть сексуальнее и притягательнее всего этого?

В мире перестало существовать всё: даже старые раритетные часы с кукушкой замедлили свой ход. Инга Кемерова, мнимые сантиметры между нашими губами и я, Лазарь-Леонид, тьфу, как там меня.

Мимолётом я словил ощущение, будто бы ещё никогда ни с кем не целовался, всё происходящее было в какой-то степени страшно неловким. И я сам прекрасно осознавал, что туплю, прямо здесь и сейчас, всё как я умею.

Моя голова сделала неуверенный, но важный рывок в её сторону, затем ещё и ещё, расстояние таяло так медленно, что я мой друг-неврастеник внутри меня сумел дёрнуться несколько раз.

Ещё и ещё. Закрываю глаза и падаю в бездну, будь что будет!

– Прости, я не могу пока это сделать… – иллюзия поцелуя обломалась, – ты мне нравишься, Лёнь, но… Я, правда, не могу… Если честно, то я всё ещё состою в отношениях… Но… Буквально на днях я узнала, что мой молодой человек обманывал меня…

Всё разрушилось, необходимо что-то сказать.

– Мешок дерьма, а не молодой человек у тебя. Ты потрясающая, как тебя можно обмануть?

– Я слишком наивна, к сожалению. Я всё ещё ребёнок из начальной школы, местами зажатый и неуверенный в себе. Сложно сказать, откуда это. Наверное, опять же из детства. А этот… Навешал лапши на уши и рад-счастлив.

– Нет ничего хуже вранья! – неистово подтвердил я. – Так что случилось? Расскажешь?

– Да ничего особенного и нового. Типичная для всего этого история.

– Знаешь, если не хочешь, то мы можем об этом не говорить, – предложил я.

– Да нет же! Представляешь, этот моральный урод был старше меня на семь лет… Мне ещё было только шестнадцать, училась себе спокойно в девятом классе, а он уже преподавал на кафедре моего деда, отличался особым умом и сообразительностью: был призёром многих международных олимпиад, участником различных конференций…

И тут меня осенило. Внезапно.

– Филипп Робертович?! – брезгливо предположил я.

– Да. Да… Филипп…

– Вот же ублюдок! Штопанный…

– Не надо так, Лёня… Успокойся, – кажется, я немного потерял контроль над ситуацией. – Он довольно умный молодой человек, к тому же, в твоей беспечности и кропотливости чем-то напоминает тебя…

– Да кто он такой? Почему я ни разу не застал этого умника?

– Что? Всё ещё не успел познакомиться? Это странно…