Сахара и Сахель

Вот уже двадцать лет три человека олицетворяют почти все, что современная критика назвала ориенталистской живописью. Уверен, что хотя бы об одном из них вы слышали. Его имя слишком нашумело во Франции, чтобы отголоски, пусть самые слабые, не дошли до вашей пустыни. Даже в приватной беседе, находясь в четырех сотнях лье от Парижа, я не позволю себе давать оценки. Скажу лишь, прибегнув к модным словосочетаниям, что один воплотил Восток в пейзаже, другой — в пейзажной и жанровой живописи, третий — в жанровой и монументальной. Они посещали и тщательно изучали чудесный край, и пусть не достигли единого понимания Востока, но все воспылали к нему искренней непреходящей любовью, породившей произведения, явившиеся откровением.

Пейзажист посетил и запечатлел на своих полотнах самые знаменитые на земле места, указывая точное наименование города, деревни или мечети. Само отношение к натуре требовало назвать оригинал. Работы художника — изысканные и совершенные иллюстрации к путешествию — могли украсить оригинальный текст, если бы таковой существовал, ведь рукописи мастера обычно не уступали картинам точностью взгляда, живостью и выразительностью стиля. Но из всего внушительного наследия, воспоминание о котором смутно уже сегодня, возможно, самыми яркими и памятными останутся небольшие картины без названий, без точного географического адреса, изображающие, например, сумерки на берегу Нила или бедных полуденных странников в бесплодной стихии безводной страны — две зарисовки общего характера. Впечатление ночной меланхолии и ужас одиночества в пустыне — вот, может быть, именно те образы — я не назову их самыми безупречными, поскольку светлый ум и твердая рука чувствуются во всех картинах, подписанных художником, — которые лучше всего отвечают репутации художника-ориенталиста и ставят его в ряд с современными художниками.

Жанровый художник действовал на Востоке более решительно. Он разглядел определенный эффект: противопоставление света и тени здесь было четким, резким, пронзительным. Не имея возможности прямо прикоснуться к солнцу, обжигающему руки, выразить обилие солнечного света, не имея достаточно тени, он нашел остроумный выход: выявить немного солнца с помощью обширной тени — и преуспел в этом. Абстракция определенного эффекта, основанная на резких противопоставлениях, присутствовала во всех произведениях, во всех фигуративных или пейзажных сюжетах.

Неистовый, упорный труд принес художнику успех. Многое явилось плодом воображения и грез живописца, и это всегда субъективный взгляд, метод и практические приемы. Он ни правдив, ни правдоподобен. Малонатурален — да простится мне ремесленный варваризм. Его неоспоримое преимущество в том, что он, как все мечтатели, обладает склонностью к метаморфозам.

Он больше придумывает, чем вспоминает. Художник вынес из своего пребывания на Востоке странную любовь к прямым углам, прямолинейному горизонту, резким пересечениям, которые составляли, если можно так выразиться, формулу и геометрию его искусства. Все, что он создает, опознается по двум приметам: яркости эффектов и методичному сочетанию форм, и сюжет, может быть безотчетно, становится лишь поводом для приложения готовых формул. По существу, недостатком такого крайне независимого искусства является, с одной стороны, чрезмерная свобода, а с другой — ее отсутствие, словом, огромные жертвы, принесенные свету, необходимому для выражения красоты.