Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Самые большие сомнения вызывает происхождение нгазир, которых следует наконец упомянуть в качестве еще одного составного элемента канури и которые живут в юго-западной части страны, в провинции Гуджеба, в прежней местности Дейя. С северо-запада, запада и юга их окружают языческие племена (керрикерри, фика, бабир), и они-то послужили местным элементом при образовании смешанного племени, тогда как никаких предположений относительно того, каким является другой элемент, переселившийся с остальными подразделениями канури, я выдвинуть не в состоянии. Нгазир владеют обширной, густо населенной местностью и, как кажется, не делали никаких попыток распространиться за ее пределы — обстоятельство, которое свидетельствует о преобладании в их среде местных составных частей. Сначала коренные жители Дейи и Мабани оказали завоевателям упорное сопротивление и в дальнейшем уготовили им много бед и трудностей, так что эти округа всегда ставились под охрану каигаммы — верховного военачальника и высшего государственного чиновника и подлежали его управлению.

Если помимо названных подразделений канури упоминаются еще канури маргаде, аджива, кунна и другие, то эти названия обозначают, вероятно, лишь отдельные семейные объединения упоминавшихся элементов, чаще всего среди магоми. Арабские элементы, как мы это увидим дальше, также якобы пришли в страну уже с магоми в качестве завоевателей; однако они никогда и нигде не растворялись среди канури настолько, чтобы быть причисленными к ним.

В тех местах, где канури заселяли страну группами, жившими рядом друг с другом, они стали совершенно однородны в языке, образе жизни и обычаях. Лишь те, кто заселил в какой-то степени обособленно более крупные округа, подобно коям и нгоматибу, смогли сохранить или выработать определенные особенности. Не приходится, однако, удивляться, что канури в физическом отношении не имеют никаких характерных признаков и не предстают в качестве единой нации, если учесть множество входящих в их состав элементов. Никак нельзя представлять, будто они произошли только из приводимых до сих пор слагаемых, а следует вспомнить о том, что молодой смешанный народ испытывал постоянные и весьма значительные влияния не только в силу изменившихся климатических и других условий жизни, но преимущественно за счет покоренных туземных племен. Эти племена по мере военных успехов завоевателей во все более возрастающем числе поставляли им рабынь — матерей их детей. Чужое влияние постоянно усиливалось, в то время как собственный характер и без того утрачивал от поколения к поколению первоначальную природу.

Действительно, общаясь с канури и еще не зная об их сложном составе, удивляешься, сколь разнообразны среди них типы индивидов по цвету кожи, телосложению и чертам лица. В общем, можно сказать, что признаки северного (арабо-ливийского) происхождения магоми совершенно утрачены, хотя кое-где его отголоски обнаруживаются у отдельных индивидов, чье происхождение совершенно исключает мысль о более позднем семитском или берберском воздействии. В общем смешении потерялись остатки физического своеобразия тубу, прежде всего теда, которые еще могли бы противостоять влиянию климата, и стерлись даже типичные черты чистокровных канембу. Возник новый род, который, правда, довольно часто проявляется в отдельных индивидах характерными признаками своих изначальных составных частей, но в общем и целом походит на них очень мало, не приобретя при этом какого. — то единого характера. В физическом отношении трансформация отдельных черт не оказалась благоприятной. В целом канури можно назвать некрасивыми. Обычно среднего роста, сложены не очень пропорционально, с черной кожей серого или красноватого оттенка. Их движения далеко не столь плавны и энергичны, как у тубу и канембу. Особенно не повезло женщинам, если вспомнить стройную фигуру и приятные черты лица их родственниц — чистокровных тубу и канембу.