Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Поселение Мисене также окружено стеной и по размерам примерно равно Еди. Как и Марте, оно вместе с относящейся к нему окружающей областью подчиняется туземному наместнику из тамошнего правящего рода. Наместник, маи Муса, принял нас перед дверями своего дома, который, как это принято, стоял на широкой главной улице, или на общественной площади, — дендале. Нам все труднее становилось находить приют, так как чем больше распространялся слух о моей поездке к Абу Секкину, осуществлявшейся при особом содействии шейха, тем больше к моему каравану присоединялось людей — в расчете на известную щедрость короля Багирми и на изобилие у него рабов. Нас, наконец-то, нагнал и кингиам Киари с лошадью. Альмас тоже ехал верхом. Нельзя было не принимать во внимание нескольких людей главной жены шейха с их лошадьми. У всех у них, в свою очередь, были слуги или клиенты, короче говоря, наше общество уже выросло до двадцати человек и шестнадцати лошадей, и к нам еще не присоединились люди Абу Секкина (которых я, естественно, хотел держать при себе), а также чима — правительственный посол кашеллы Билаля, без которого я в качестве передатчика царского письма правителю Логона никак не мог обойтись, поскольку это письмо вез он.

В архитектуре расположенного на большой площади города уже начинал чувствоваться иной характер, свойственный макари, или котоко, к чьей территории уже относился Мисене. Дома стали массивнее, их стены толще, дверные проемы сверху шире, чем снизу, а привычные, легкие соломенные хижины канури почти полностью исчезли. В жилище маи Мусы, молодого приветливого мужчины с очень черной кожей, я увидел столь характерное для домов макари земляное возвышение высотой примерно в метр, но гораздо более широкое и тщательно выровненное. В помещениях, отводимых ими для приемов, оно предназначается для размещения высокопоставленных особ и обычно занимает там несоразмерно много места.

Чтобы добраться до нашей следующей цели, Нгалы, 4 марта мы двинулись от Мисене примерно в восточном направлении. В непосредственной близости от города мы пересекли прекрасную рощу из акаций с посадками хлопчатника на полянах, которая, однако, вскоре снова уступила место плоской равнине фирки. Через час с четвертью мы прибыли в деревушку Муза, насчитывающую около сотни очагов, — настоящий оазис среди угрюмой монотонности болотистой почвы. Затем мы повернули к северо-востоку и еще через час с четвертью пересекли неширокое, густо поросшее деревьями и по виду безводное русло Мисенерам, образующее границу округа маи Мусы. Спустя полчаса мы перебрались через еще более незначительную речку Леба, шириной шагов в пятнадцать. Сухое русло было лишено всякой древесной растительности. Здесь почва фирки начала постепенно терять свой характерный вид, стала покрываться невысокой травой и давала юным охотникам за крысами весьма скудную добычу. Спустя сорок пять минут наша дорога пошла в восточном направлении, через благоухающую рощу из акаций (почти все деревья стояли в цвету), с другой стороны которой мы вплотную прошли мимо окруженного стеной городка Джиммак. Он насчитывает около 150 очагов и находится под властью Нгалы. Через полчаса пути к востоку от него мы вышли к реке Комадугу-Мбулу, которая уже какое-то время давала о себе знать густой линией прибрежной растительности, и пять часов спустя после выхода остановились на ее восточном берегу для краткого дневного отдыха.

Вода в Мбулу доставала лошадям до стремени, а ее зеркало имело в ширину тридцать шагов. Однако высокие берега реки свидетельствовали, что порою она была способна вмещать гораздо больше воды. К концу сезона это количество заметно уменьшается, а к началу летних дождей остаются одни лужи. Ее уклон в сторону Чада столь незначителен, что при низком уровне воды незаметно никакого течения, а брошенные туда предметы даже при северо-восточном ветре относит в противоположном направлении. В самом русле деревьев не было, однако берега поросли лесом и имели самый привлекательный вид. Вода была хотя и мутная, но очень вкусная. Эта река (она идентична с рекой Диква), как кажется, образуется главным образом двумя речными потоками. Один из них в округе Удже пересек Барт во время поездки в Адамауа (он называет его рекой Алао), тогда как Рольфс познакомился со вторым на северной границе Мандары, или Вандалы, под названием Ядзарам. Оба соединяются, по-видимому, в области Диква и затем поворачивают в северосеверо-восточном направлении в сторону Чада.