Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Отдыхая на берегу в приятной тени деревьев, мы с сожалением заметили потерю щенка, мать которого, борзая Саида, быстро оправившись на хорошей пище и при спокойной жизни в Куке, тоже путешествовала с нами. В водах Мбулу мои люди поймали часто встречающуюся там рыбу длиной в 65 см — так называемую буни кадикади (т. е. рыбу-змею). Она получила это название благодаря своему круглому туловищу и расположению чешуи, состоящей из небольших ромбовидных пластинок, которые не накладываются одна на другую, а располагаются рядом друг с другом и параллельными линиями проходят от хребта назад и вниз. Этих особенностей и мощных спинных позвонков, доходящих от головы до хвоста, достаточно для определения этой рыбы как Polypertus. Среди прибрежных деревьев я заметил незнакомую мне акацию, очень похожую своими листьями на A. stenocarpa; у нее короткие шипы и стручки длиной от шести до восьми дюймов и шириной в один дюйм. Жители Борну называют ее кадалабу.

Проделав небольшой полуторачасовой переход примерно в восточном направлении и оставив приблизительно в часовом переходе к северу город Деггела, во второй половине дня мы прибыли в Нгалу.

Подобно многим поселениям в этой низменной, подверженной наводнениям местности город построен на искусственной насыпи. Он производит внушительное впечатление благодаря возвышающемуся над ним солидному замку (или административной постройке), покрытому сверху большим бонго, и окружающим его стенам, поддерживаемым в довольно хорошем состоянии. Мы направились к дому наместника, который и здесь является маи из прежней правящей семьи Нгала, лишенной всякой власти. Он оказался ее жалким представителем. Правда, чтобы подчеркнуть свое царское достоинство, он носил бурнус, надетый на черную тобу, но эта одежда была такой грязной и попорченной, а сам он, худой и старый человек, показался таким угрюмым и тупым, что меньше всего производил царственное впечатление. Это заставило нас опасаться, что мы будем приняты отнюдь не гостеприимно. Действительно, нелюбезный старый господин начал с того, что указал нам такое жилище, куда я колебался войти из-за его безмерной грязи (очевидно, еще совсем недавно оно использовалось как овчарня). Нам удалось получить подходящее жилье лишь через несколько часов (его указали нам любезные соседи). Оно состояло из трех просторных хижин.

Вскоре после нашего переезда одна любезная и хорошенькая молодая женщина из соседнего дома в прическе, характерной для нгоматибу, по собственному побуждению принесла нам воды и дров и купила дурры для быков, которым я велел ежедневно давать помимо обычной соломы еще и зерно, учитывая, что позднее нам придется полагаться на их силу. При выборе вьючных животных для дальних путешествий в Северной Африке важно до покупки установить, едят ли они зерно. Многие верблюды и быки, несмотря на все старания, очень медленно привыкают к такой пище, отчего гораздо труднее поддерживать их силы.

Наше опасение, что маи Умар (так чаще всего произносят в Борну арабское имя Омар) окажет нам не слишком блестящий прием, подтвердилось в полной мере. Правда, он прислал нам шесть мисок обязательного аиша и одну овцу, но первые были так малы, а их содержимое столь сомнительно, а вторая оказалась такой тощей, что мои люди возмутились, хотя заведомая бедность жертвователя предписывала отнестись снисходительно к его гостеприимству. Впрочем, мы были щедро вознаграждены за эту неприветливость нашими любезными соседями. Пример молодой хорошенькой женщины поощрил ее сестер и подруг оставить сдержанность, и вскоре наш дом заполнился доверчивыми красавицами, которые помогали нам варить еду и развлекали нас до ночи своей веселой, безобидной болтовней. Их больше всего интересовало мое непонятное им холостяцкое положение, и некоторые, несмотря на мою светлую кожу и христианскую религию, не без удовольствия принесли бы себя в жертву, чтобы положить ему конец.

На следующий день (5 марта) мы остались отдыхать в Нгале в надежде, что прибудет чима кашеллы Билаля, слуга которого приехал в город еще накануне. Возвращавшиеся на родину жители Багирми здесь примкнули к нам и вовсю уверяли в своей преданности. Много месяцев они тщетно ждали в Куке, что их отпустят и что наконец откроется сухопутная дорога (так как они вели с собой нескольких лошадей). Вероятно, они и дальше были бы обречены на долгое ожидание, если бы не осуществился план моей поездки. Их было трое, и только один в какой-то степени владел арабским языком. Все они были рослыми молодыми людьми с темным, отливающим краснотой цветом кожи и неярко выраженным прогнатизмом. Однако выражение их лиц отнюдь нельзя было назвать приятным. Напротив, оно свидетельствовало о недостатке добродушия и о высокомерии, в чем вообще обвиняют жителей Багирми. Я пообещал позаботиться о них в дороге, так как они ехали почти без всяких средств, полагая, что благодаря своей заботе о них я смогу рассчитывать на более благоприятный прием со стороны Абу Секкина.