Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Люди на улицах были спокойными и серьезными, шествовали медленным шагом и, по-видимому, делали все с несравненно большей медлительностью и рассудительностью, чем простой народ, который можно наблюдать на улицах Куки. Во всем сказывается некоторая неповоротливость — как в стиле построек, так и в изготовлении деревянных мисок и других ремесленных изделий, как в еде, так и в разговоре, как в работе, так и в развлечениях. Даже в излюбленном народном танце, исполнявшемся одними женщинами, за которым я наблюдал на небольшой площади, обнаруживался этот характер, если сравнить его с обычными танцевальными увеселениями канури. Танцовщицы замкнули круг, за пределами которого стояли два музыканта, как я это видел и в Тилле. Вскоре одна из женщин, вырвавшись из него, пошла по кругу в такт звукам инструментов, вызывая других. Темп музыки ускорился, одна из товарок приняла вызов, и, после того как обе, воодушевляясь все больше и больше, под все убыстряющийся ритм несколько раз прошли мимо и обошли друг вокруг друга, они целеустремленно бросились одна к другой, а когда сошлись, внезапно так ударились правыми ягодицами, что та, что послабее, была заметно отброшена назад (иногда под смех своих товарок одна из танцовщиц даже вылетала вон из круга). Победительница, торжествуя, танцевала дальше, пока ей не готовила ту же судьбу ее соперница. К сожалению, неудовольствие, которое вызвало у красавиц мое нескромное наблюдение, вскоре заставило меня уйти.

Добравшись до юго-восточной стороны города (его протяженность в сравнении с известными мне борнуанскими городами позволяла оценить его население от 12 до 15 тыс. человек), я увидел перед собой долгожданную реку Логоне, или западную Шари. Приходя с юга, она выше города поворачивает к северо-востоку, протекает вблизи городских стен и сразу же затем вновь принимает прежнее направление. На речную сторону со стоящими в ряд и порознь внушительными деревьями выходят семь ворот. Вблизи них всегда царит оживление, а в этот базарный день оно было бойким вдвойне. На зеленом берегу, поднимающемся метра на четыре над поверхностью воды (тогда как противоположный берег совершенно плоский), сидели люди, приходившие на базар и теперь ожидавшие переправы. Между стоявшими на якоре лодками в воде забавлялись купающиеся дети, а женщины, высоко подобрав одежду и неся корзины на голове, длинной вереницей переходили реку вброд. Под высокими деревьями группами сидели праздные жители, наслаждавшиеся вечерней прохладой. Они задумчиво наблюдали за оживлением занятых людей и обсуждали события дня.

Я тоже долго оставался погруженным в созерцание этой прекрасной картины, мирной и деятельной. Здесь — длинный ряд городских стен, над которыми кое-где возвышались стройные пальмы делеб, там — сверкающая в закатных лучах солнца река, шириной не более пятьсот шагов, а по ту сторону от нее — неизвестный мир, куда в скором времени я надеялся вступить. Вода, очевидно, стояла низко, так как на противоположном берегу в речном русле заметна широкая полоса высохшей земли, а в месте брода глубина воды нигде не превышала полутора метров. Длинные, узкие, остроносые лодки (те, что побольше, имеют в длину от 14 до 16 метров при бортах высотой от полуметра до метра) в своей верхней части достигают ширины около полутора метров. Доски предпочитают резать из дерева харазы (Acacia albida), их стягивают плотно друг с другом шнуровкой из веревки, которая одновременно закрепляет в соединительных швах пучки тростника, служащие конопатью. Носовую часть изготовляют из твердого дерева кагем (Treculia) или биргим (Diospyrus mespiliformis).

Поскольку Иса прибыл, то король Мааруф уже не мог и на следующий день откладывать страшившую его аудиенцию и назначил ее на обеденное время. Однако когда его приближенный-канури зашел за мной, я узнал, что его господин распорядился одновременно принять весь наш караван, очевидно, лишь для того, чтобы как можно меньше иметь дела с моей персоной. Вход в царское жилище находился в самой северной части его обращенного на замковую площадь фасада, так же, как это было во времена Барта. Через проходное помещение — сукейфа — мы попали, идя в западную сторону, во внутренний двор, из которого проход вел в южном направлении в другой двор, длиной шагов в пятьдесят и шириной примерно шагов в двадцать. К его противоположному концу примыкало крытое помещение, из которого, идя к востоку, попадали в место, отведенное для лошадей и не имеющее крыши, а на запад — в третий внутренний двор. Из западного конца этого двора вела дверь в открытое помещение, где по обыкновению принимали посетителей. Его под был засыпан толстым слоем чистого песка, а западную часть по всей ширине покрывал обширный и весьма солидный навес, покоящийся на прочных столбах, на котором из тростника и циновок была сооружена хижина. Мы вступили во двор для аудиенций — жители Логона и Багирми, в соответствии с обычаями своей страны, были с обнаженными торсами — и опустились на песок посередине. Вокруг на корточках уже сидели придворные и рабы.