Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Термиты, которых я наблюдал как в Тибести, так и в Борку (в северной части пустыни они, по-видимому, еще не водятся), идентичны с видом, преобладающим в суданских странах, для которого я предпочел бы название не Termes bellicosus, a Termes fatalis⁵⁰. To, что этот вид самый распространенный, явствует уже из канурийского названия канам адабе (т. е. «обычные термиты»). В длину они около пяти миллиметров, однако могут достигать очень разной величины. В каждом термитнике меня поражало разнообразие живущих совместно индивидов, особенно это касается размеров головы и челюстных органов. Более мелкие обычно были светлее (беловатые, серо-беловатые и желто-беловатые), с головой от желтого до коричневого цвета, всегда более темного, чем туловище. Они возводят внушительной, нередко трех-четырехметровой высоты термитники (канури нготкум) неправильной формы, особенно если они населены и разработаны, и необычайно крепкие. Башенки, шпицы и колонны объединяются здесь друг с другом в причудливой форме, и лишь постепенно, особенно если термитник покинут, его поверхность несколько округляется. Внутри виднеется настоящий лабиринт из переходов и углублений, которые, хотя, как кажется, и связаны друг с другом, не имеют какого-либо правильного расположения. Материалом для таких сооружений служит почва данной местности, но, как мне кажется, особое предпочтение отдается красной либо желтой глине, тогда как окраска насекомых в какой-то степени соответствует их рабочему материалу. Сходен по своему строению и по термитникам вид, называемый канам курна, т. е., собственно говоря, жирный термит, который, однако, в общем имеет более светлую окраску. Помимо этих видов мне попадался преимущественно третий, несколько более крупный вид красновато-серой окраски (канам нгинни), термитники которого всегда сооружаются из серой глины. Они не превышают в высоту полуметра, имеют правильную куполообразную форму и в разрезе выглядят как губка для мытья. Я никогда не видел, чтобы эти термиты работали днем, но по ночам нередко дивился их усердию. Из грибообразных термитников мне довелось увидеть лишь несколько пустых. Я никогда не заставал там построивших их термитов.

К моменту роения (в дождливый сезон) у части термитов первого вида вырастают крылья и они (называясь на канури зузу) в большом возбуждении и неумело летают вокруг даже днем, и тогда земля поблизости от термитника покрывается их длинными крыльями (которые они скоро теряют) и на ней располагаются хищные муравьи. В этом виде туземцы, особенно дети, употребляют термитов в пищу.

Большая неповоротливость и медлительность термитов делает их легкой и желанной добычей различных муравьев. Их главный враг — большие черные муравьи (каманджа), которых можно увидеть в дикой местности выступающими на охоту за термитами длинными, стройными колоннами. Этот вид живет в больших, плоских, едва возвышающихся над окружающей местностью муравейниках (похожих на муравейники следующего вида, однако без их многочисленных радиальных тропинок), не устраивает кладовых и досаждает людям только в том случае, если его каким-то образом беспокоят или нападают на него. Несколько мельче серо-черный вид, называемый на канури кенгиббу, с тонкой талией, большой головой и значительными челюстями, который доставляет чувствительные мучения путешественнику, расположившемуся лагерем под открытым небом поблизости от муравейника, однако боль от его укуса скоро проходит. Этот муравейник тоже большой и лишь слегка возвышается над окружающей местностью. Сверху и вокруг он очищен от всякой растительности, так что уже издали заметен как голое пятно, а от него радиально по всем направлениям расходятся широкие, также тщательно очищенные от растительности тропинки. Внутри расположены большие кладовые, где хранятся целые меры зерна, однако люди утверждают, что этот муравей только накапливает зерно, но сам его не ест.

Внешне на этот вид похож муравей, которого в Борну называют кемали. В основном он живет в домах и устраивает кладовые под стенами там, где они возведены на земляном грунте. Он несколько меньше предыдущего и становится весьма чувствительным бедствием для людей, вызывая своим укусом или выделением жгучую боль, которая, правда, не сопровождается ни вздутием, ни воспалением кожи, но продолжается по меньшей мере целый день и усиливается, если не удержишься и начнешь тереть и чесать больные места. Именно эти муравьи поистине наводнили при наступлении ночи отведенную мне под жилье хижину в Манджафе и тотчас же выгнали меня наружу. Человек почти бессилен против этого насекомого, ибо, хотя ему и удается поджечь и разрушить муравейник, пока тот еще не очень разросся, тем не менее он нередко вынужден уступить поле боя этому мелкому врагу, когда тот начинает гнездиться в большом количестве. У части муравьев двух последних видов в конце дождливого сезона вырастают крылья.