Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Здесь мы оказались всего в часе верховой езды (приблизительно в шести километрах) от города Мао — столицы собственно Канема, которая прежде находилась дальше к северо-западу на расстоянии в полтора часа пути. Лет десять назад, когда власть Вадаи в Южном Канеме укрепилась еще не настолько сильно, чтобы ее нельзя было попытаться как-то избежать, жители, перенеся поселение в другое место, разбили свои жилища в долине Джугу. Однако несколько лет назад, когда больше уже не приходилось оспаривать верховную власть короля Али, они возвратились на первоначальное место. После полудня мы проехали по холмистой местности с неглубокими долинами по обеим сторонам дороги — в некоторых из них были видны засеянные поля, принадлежащие жителям Мао, и через час вступили на широкую равнину, которая резко отличалась от прежней волнистой и холмистой местности и издали представлялась совершенно ровной. Правда, там, должно быть, скрывались многочисленные лощины, но они ускользали из вида из-за отсутствия заметных высоких склонов.

Мао лежит у входа на эту равнину и по своему внешнему виду очень мало соответствует тому представлению, которое неизбежно складывается относительно столицы страны, наследницы Нджими, бывшей резиденции правителей Канема. Город не был окружен стеной и состоял из 150 очагов — почти исключительно соломенных хижин. Мы разбили свой лагерь посередине поселения, перед домом неоднократно упоминавшегося алифы Мохаммеду. Последний, мужчина лет пятидесяти пяти, сидел на песке перед дверями своего дома в окружении придворных, называемых по обычаю Борну кокенава (жалкие отблески блестящего прошлого), и приветствовал нас с тем большей предупредительностью, что его власть, несмотря на главенство Вадаи, все еще в основном зависела от дружбы с улед-солиман.

Жилище правителя, за стенами которого он гостеприимно предложил нам разбить лагерь, состояло из ограды, наполовину сложенной из земли, наполовину из сиггеди и окружавшей одно глинобитное строение и различные соломенные хижины. Хозяин дома носил грязную темно-синюю хаусанскую тобу и шапочку канембу — джока из той же ткани. По борнуанским представлениям, он был одет отнюдь не блестяще и даже не зажиточно, тогда как его сановники — все они по придворному обычаю, принятому в Куке, были простоволосы — носили прямо-таки убогие одежды. Впрочем, большинство окружения алифы отсутствовало, так как принимало участие в набеге на креда в Бахр-эль-Газале.

Жители города Мао принадлежат к племени далатоа, которое ведет свое происхождение от борнуанского наместника в Канеме по имени Дала. После перенесения резиденции правителя прежней державы из Канема в Борну короли сначала доверили управление этой пограничной областью и ее охрану от врагов на востоке тунджур. Однако, когда очень скоро их наместники начали причинять неприятности, проявляя самостоятельность, правительство в Борну перестало им доверять, назначило на этот пост того самого Далу, раба-хау-санца, добившегося почестей и положения, и облекло его достаточной властью, чтобы внушить уважение даже тунджурам. С тех пор управление Канемом оставалось в руках этого наместника, и даже короли Вадаи, когда они одержали верх, вынуждены были считаться с историческим правом наследования поста наместника в этой семье. Они довольствовались тем, что заменили титул наместника алифа на принятый в Вадаи акид. Правители Борну потеряли Канем в начале этого столетия, но и сегодня еще его наместник известен преимущественно под титулом алифа и по-прежнему симпатии дала-тоа склоняются к державе Борну.

Вскоре после того как власть в Вадаи перешла к королю Али, любимая жена его отца, креда по происхождению (одно из племен даза в Бахр-эль-Газале), гонимая тщеславием, бежала в Канем, чтобы сменить законного правителя с помощью своих земляков и улед-солиман в пользу своего, не имеющего права на престол, сына. В то время наш хозяин в Мао, Мохаммеду, уже был алифой и соблазнился женитьбой на Непокорной вдове. Припугнутый повелителем, который уже тогда начал пускать в ход свою ставшую впоследствии знаменитой железную строгость, он добровольно выдал ему жену, но все же был наказан, хотя и довольно мягко, лишившись только своего поста. Его преемника и двоюродного брата Мусу вскоре пришлось отставить, так как ему оказались не по плечу трудные и запутанные обстоятельства в Канеме, а главное — он не смог установить дружественных отношений с действительными хозяевами этой страны — улед-солиман. Так Мохаммеду получил свой пост обратно.